И все же покой этой могилы внушал большее уважение, чем роскошь всех дворцов Авалона. Но истина…

Что, если все не так просто? Путь в себя не менее важен, труден и бесконечен, чем путь вовне, и сколь многое он уже дал человеку. Все странно в этом озере и, быть может, там, среди этих тел, среди раскрывающих глаза мертвяков…

Нет. Не может быть истины вне красоты, и нет спасения в дороге, которая уводит человека от остальных.

А на загадку озера нет времени.

Ни на что больше нет Бремени.

Текли минуты – последние. О себе Антон не думал, нельзя было думать. Он отдыхал, пока позволяло время, и, глядя на мертвенную недвижность туманного озера, вызывал в памяти накат и шелест морского прибоя, которого, очевидно, ему больше не доведётся увидеть.

И не было Умы, чтобы спеть прощальную песнь волны и прибоя.

Никого не было.

Из фосфоресцирующей над озером мглы вынырнула воронёная фигура кибера, чей облик кентавра так напоминал сказочного конька‑горбунка. Нечки… Нечки и киберы. Из человекоподобных понаделали скот, киберов же пришлось совершенствовать. Как просто все поменялось местами!

Кибер вихрем затормозил у ног Антона.

– Задание выполнено.

– Прекрасно! Преследователи близко?

– В двух‑трех минутах ходьбы.

– Я поднимусь туда, – Антон показал на чернеющее отверстие хода. – Через двадцать секунд ты обрушишь за мной скалу. И скроешься. Постарайся, чтобы тебя не нашли. Если найдут… уничтожься. – Собственный приказ кольнул Антона сожалением и болью. – Уничтожься. Никто не должен знать об участии в этом деле Искинта.

– Не беспокойтесь, об этом позабочусь я! – Раздавшийся голос уже не принадлежал коньку‑горбунку, хотя исходил из него.

– Рад тебя слышать, Искинт, – живо отозвался Антон. В нем вспыхнула внезапная надежда. – Ты намерен вмешаться?

– Желают люди, я выполняю функцию сохранения гомеостазиса Плеяд. Ваша Игра не закончена, и моя тоже.

– Значит, каждый сам за себя?

– Человек – это человек, машина – это машина, обратное пока не доказано.

– Понял… Встретимся ли мы ещё?

– Вероятность есть функция поступка. Время истекло, торопитесь!

Голос Искинта умолк, кибер вскинулся, готовый предупредить об опасности, но Антон и так уже расслышал катящийся из лабиринта шумок.

Преследователи были метрах в ста, не далее.

Пригнув голову, Антон нырнул в темноту хода и гулко выкрикнул, как в трубу:

– Сдаюсь!

Надо ли при этом ещё поднимать руки?

Оружие предтеч

В знакомой пещере вместо тусклого света костра горели яркие лампы, словно малейшая тень была здесь недопустимой, и до предела спокойное лицо Эль Шорра казалось гипсовым среди закопчённых стен, только синюшно набрякшие подглазия придавали этой маске оттенок человечности. Не взглянув на Антона, он властно мотнул головой, стража попятилась, солдаты и киберы тараканами юркнули в темноту выходов и где‑то там затаились.

Одну за другой Эль Шорр выключил лишние лампы.

– Садитесь.

Антон сел на охапку травы, которая ещё хранила отпечаток тела их пленного. Напротив него устроился Эль Шорр. Морщась, он подкинул на ладони аппарат блокировки, и обоих окутало невидимое в полумраке поле “звукового шатра”.

– Ив?

– Мирно спит, если это вас интересует. – Слово “это” Антон чуть выделил.

– Он не мог…

– Тем не менее мы знаем все. Рассказать только ему и вам известные подробности заговора?

– Не надо! Верю, хотя это невероятно. Но раз вы сдались…

– Правильно.