|
И Симор дает читателю понять, что старому мудрецу хочется, чтобы жрецы пели немножко потише.) Впрочем, гут, как всегда, я слегка запутался, что обычно связано с попыткой выдвинуть какое-то устойчивое, доступное всем обобщение, чтобы я мог на него опереться, когда начну высказывать так и по женской линии - потомками стариннейшего рода профессиональных артистов варьете самых разнообразных жанров. Можно сказать громко или вполголоса, что все мы, по наследственности, поем, танцуем и - в чем вы уже наверно, убедились - любим и "поострить". Но я считаю, что особенно важно помнить - а Симор это помнил с детских лет, - что наша семья дала и много циркачей - и профессионалов, и любителей. Особенно красочный пример - наш с Симором прадедушка, весьма знаменитый клоун по имени Зозо. Он был польским евреем и работал на ярмарках и очень любил - до самого конца своей карьеры, как вы понимаете, - нырять с огромной высоты в небольшие бочки с водой. Другой наш прадед, ирландец по имени Мак-Мэгон (которого моя матушка, дай ей Бог здоровья, никогда не называла "славным малым"), работал "от себя": обычно он расставлял на травке две октавы подобранных по звуку бутылок из-под виски и, собрав денежки с толпы зрителей, начинал танцевать, и, как говорили нам, очень музыкально, по этим бутылкам. (Так что, можете поверить мне на слово, чудаков в нашем семействе хватало.) Наши собственные родители - Лес и Бесси Гласс - выступали в театрах-варьете и мюзик-холлах с очень традиционным, но, на наш взгляд, просто великолепным танцевально-вокальным и чечеточным номером, особенно прославившимся в Австралии (где мы с Симором, совсем еще маленькими, провели с ними почти два триумфальных года). Но и позже, гастролируя тут, в Америке, в старых цирках "Орфей" и "Пантаж", они стали почти знаменитостями. По мнению многих, они могли бы еще долго выступать со своим номером. Однако у Бесси были насчет этого свои соображения. Она не только обладала способностью мысленно читать пророчества, начертанные на стенах, - а начиная с 1925 года им уже мало приходилось выступать, всего только дважды в день в хороших мюзик-холлах, а Бесси, как мать пятерых детей и опытная балерина, была решительно против четырехразовых выступлений перед сеансами в огромных новых кинотеатрах, которые росли, как грибы, - но, что было куда важнее, с самого детства, когда ее сестренка-близнец скоропостижно умерла от истощения за кулисами цирка в Дублине, наша Бесси больше всего на свете ценила .Уверенность В Завтрашнем Дне в любом виде. Так или иначе, но весной 1925 года, после гастролей, и не ахти каких удачных, в бруклинском театре "Олби", когда мы, все пятеро, болели корью в невзрачной квартирке - три с половиной комнатенки в старом манхэттенском отеле "Алама" и Бесси подозревала, что она опять беременна (что оказалось ошибкой: наши младшие, Зуи и Фрэнни, родились позже, он - в 1930-м, она - в 1935 году), наша Бесси вдруг обратилась к преданному ей поклоннику "с огромными связями", и отец получил спокойное место, и с тех пор, неизменно, годами величал себя не иначе, как "главным администратором коммерческого радиовещания", чего никто и никогда не оспаривал. |
