– Дать ИскИнам указание начать полное ускорение к точке обратного прыжка? – спросила Рес Сандре.

Дипломатов-Бродяг перевели на мостик вместе со специализированными креслами. Никто не жаловался на гравитацию в одну десятую нормальной, поскольку все специалисты Спектральной Спирали – кроме Сес Амбре – подключились к креслам управления и работали в контакте с кораблем на различных уровнях. Во время поисков дипломаты хранили молчание и продолжали его хранить сейчас, только повернули головы к Дем Лиа, сидевшей у главного пульта.

Она потерла губу костяшками пальцев.

– Пока нет. – В своих поисках они обошли вокруг красного гиганта и находились теперь меньше чем в одной АЕ от его кипящей поверхности. – Сайге, ты внутрь звезды заглядывал?

– Только зондировал, – ответил ИскИн. – Типичный красный гигант для этой стадии. Светимость примерно в два раза выше, чем у его спутника класса G8. Прозондировали ядро – сюрпризов нет. Ядра гелия явным образом связаны, несмотря на электромагнитное отталкивание.

– Какова температура поверхности? – спросила Дем Лиа.

– Примерно три тысячи по Кельвину, – ответил Сайге. – Примерно в два раза ниже той, что была у звезды класса G2.

– Боже мой! – ахнула со своего кресла Кем Лои с фиолетовой лентой. – Ты думаешь…

– Пожалуйста, глубокую радиолокацию звезды, – попросила Дем Лиа.

Не прошло и двадцати минут, как появилась голограмма звезды с вращающейся вокруг нее планетой. Голос Сайге объяснил:

– Одиночная твердая планета. Все еще на орбите. Примерно четыре пятых размера Старой Земли. Радар обнаруживает океанское дно и русла бывших рек.

– Она, очевидно, была землеподобной, пока солнце не испарило ее моря и реки. Помилуй, Господи, тех, кто там жил.

– Насколько она глубоко в тропосфере солнца? – спросила Дем Лиа.

– Менее ста пятидесяти тысяч километров, – ответил Сайге.

Дем Лиа кивнула.

– Поднять защитные поля до максимума, – тихо произнесла она. – Заглянем к ним в гости.

* * *

«Это – как плыть под поверхностью настоящего моря», – подумала Дем Лиа, когда корабль приближался к твердой планете. Над ним кружилась и вихрилась атмосфера, смерчи магнитных полей вырывались из глубин и рассыпались, и защитные поля уже светились, несмотря на тридцать микромо-новолоконных кабелей, выпущенных на шестьдесят тысяч километров из корабля для охлаждения.

Уже час висела «Спираль» над планетой, которая могла быть когда-то похожа на Старую Землю или Гиперион. Многочисленные датчики давали изображение поверхности сквозь вихревую красную мглу.

– Сгоревший уголек, – сказал Джон Микайл Дем Алем.

– Уголек, полный жизни, – сказала Кем Лои, не отрываясь от управления датчиками. Она вызвала на экран голограмму глубокой радиолокации. – Как соты в улье. Внутренние водные океаны. Не менее трех миллиардов разумных существ. Понятия не имею, гуманоидных или нет, но у них машины, транспортные механизмы и ульи, похожие на города. Вон причал, к которому каждые пятьдесят семь лет подходит эта большая жатка.

– Но очевидного контакта все еще нет? – спросила Дем Лиа. «Спираль» передавала обычные математические увертюры на всех частотах, спектрах и по всем средствам связи – от радио до тахионных пучков. Было даже нечто вроде ответа.

– Модулированные гравитационные волны, – объяснил Иккю. – Но не ответ на наши математические сообщения. Они принимают наши электромагнитные сигналы, но не понимают их, а мы не можем расшифровать их гравитонные импульсы.