Трёхлетний паспорт на имя Анастасии Базаровой датировался апрелем 1878 года. Судя по тому, что эта женщина сохранила отцовскую фамилию, она так и не вышла замуж. Что же получается? Базаров вдов, квартиры в Петербурге, вроде бы, не имеет, значит… значит дочь живёт отдельно. Причём, не с мужем, а одна. Ей совершенно необходим паспорт! Без него она связана по рукам и ногам. Как могло получиться, что взрослая женщина осталась без паспорта? А главное, почему? Может быть, именно для того, чтобы связать дочь по рукам и ногам, отец и забрал её паспорт? Но такое предположение мало что объясняло, ведь дочь могла заявить в полицию на отца — это раз, а кроме того, заявить об утрате паспорта и на основании этого выправить новый документ — это два! Возможно, дочь Базарова умерла. Но в таком случае паспорт подлежал сдаче. Какой резон пожилому мужчине хранить у себя паспорт молодой женщины? А может, Анастасия исчезла без вести?

Гадать можно было долго и притом непродуктивно. Следовало отыскать Анастасию и поговорить с нею. Всё, вроде бы, просто.

Вернувшись из Лесного, Шумилов направился прямиком на Большую Садовую, где в здании Спасской части помещался адресный стол, выдававший платные справки частным лицам. Работал он ежедневно, даже в воскресные дни. Справку о месте прописки всякого лица в Санкт-Петербурге можно было получить за четверть часа и всего две копейки.

Отстояв небольшую очередь, Алексей продиктовал в окошко имя и фамилию, а также год рождения интересовавшей его женщины. Его попросили подождать. Не прошло десяти минут, как он получил на руки официальную выписку, из которой следовало, что девица мещанского сословия, урождённая Базарова Анастасия Владимировна, родившаяся в 1852 году в городе Великий Новгород, ныне проживает в Конном переулке Спасской части, в доме Матвеева. Вот так, всё оказалось очень просто.

— Не спутайте с Конным переулком Петроградской части, — напомнил Шумилову пожилой чиновник, вручивший выписку. — Иногородние часто путают, не смотрят на часть.

— Да-да, я знаю, что таких переулков два, — заверил Шумилов. — Благодарю вас.

Из полученной выписки следовало, что великовозрастная девица жила в указанном месте уже восемь лет. Очень много для жизни в столице! Неужели у Базарова всё же есть своя квартира в городе, просто он хорошо умудрился это скрыть?

Шумилов помчался к себе домой. Там, не мешкая, он облачился в простенький костюм простолюдина: заправленные в сапоги гармошкой плисовые штаны, рубаха — косоворотка, твидовая жилетка с серебряной толстой цепочкой часов, о какой только и может мечтать молодой приказчик, поверх надел длиннополый сюртук. Расчёсанные на пробор волосы сбрызнул дешёвым одеколоном, который госпожа Раухвельд презрительно именовала «клопомором»; парфюмерия эта нарочно для подобных целей была куплена ещё с год назад и с тех пор, невостребованная, пылилась в дальнем уголке туалетного шкафчика. Уже перед выходом из дома положил в карманы кастет и складной нож, так, без ясной цели, на всякий случай.

Алексей придерживался классического полицейского правила, гласившего, что разведку неизвестного места лучше всего производить облачившись в простолюдина. Таковых обычно не запоминают, кроме того, одетый по-простому человек не вызывает насторожённости других людей простого звания.

В начале пятого часа пополудни Алексей Иванович уже стоял подле Ново-Банковского мостика, что на Екатерининском канале, от которого и начинался Конный переулок. На улицах было довольно оживлённо, со стороны Сенной тянулся торговый люд, купцы, приезжие крестьяне из окрестных сёл.