-  Вот я и не пойму - с чего это он? Пари у него, что ли? - недоуменно сказал наконец Гарик. И сотворил из воздуха четвертый жетон.

    -  Шишел почем зря ничего не творит, - поучительно промолвил Финни и, тяжело вздохнув, смахнул жетон в надлежащий ящик и утвердил перед Гариком очередную пенящуюся емкость.

    Тот, потупясь, ковырнулся в вазочке с дармовыми солеными орешками.

    -  Так что про пари ты это брось, - продолжал гудеть Финни, внутренне наслаждаясь Гариковой кручиной. - Глупость чистой воды...

    -  Может, на что намекает, сатана? - предположил тот. - Почему сразу не говорит, я не понимаю. Может, у него зуб какой-то на армян вообще? Вот нехороший человек...

    -  Почему и отчего Шишел с тобой напрямую не разговаривает - это ваше с ним сугубо интимное дело, - с назидательной интонацией молвил Финни. - А вот насчет того, что намекает Дмитрий Евгеньевич, - умением правильно выговаривать славянские имена и отчества бармен «Кентербери» гордился особенно, - тебе на что-то, так вот это ты точно говоришь. Ежу понятно, что намекает... Вот припомни-ка: вы все, друзья, часом, дяде Диме ничем в борщ не насерили, вкупе с покойным прадедушкой-то Элевтером, а? Ты над этим призадумайся-ка, парень...

    Гарик призадумался. Взгляд его стал отсутствующим, губы что-то шептали, пальцы машинально пытались запихнуть обратно в пустоту столь же машинально извлеченный из нее пивной жетон. Потом ужасная догадка осенила его, жетон брякнулся об пол, и Гарика перекосило.

    * * *

    Прежде чем ввести последнюю цифру кода, Шаленый осенил себя крестным знамением и обещал Богу в дальнейшем подумать о своем поведении. Еще он попросил Бога вломить по первое число придурковатому шулеру Аванесяну, если тот чего намудрил с цифрами. После этого, зажмурившись, надавил клавишу. Трезвона сорвавшейся с цепи сигнализации не последовало. Выстрелов, электрошока, выделения ядовитых газов и аэрозолей - тоже. Приоткрыв один глаз, Шаленый узрел на дисплее надпись, извещавшую его о том, что доступ в сейф свободен.

    -  Ну, Гарик, шайтанов сын, выберусь отселе, по гроб жизни водкой поить буду. Вот те крест! - торжественно произнес Шишел-Мышел.

    Проблема номер один была решена. Проблема же номер два, состоявшая в том, чтобы вместе с содержимым сейфа живым выбраться из запертого снаружи кабинета, будучи при этом в отрыве от олухами унесенного инструмента, решения принципиально не имела, так что Шишел-Мышел и не тратил время на то, чтобы над ней задумываться. Для себя, скорее подсознательно, он уже решил, что, на худой конец, перекемарит в чертовом кабинете до утра понедельника, а там оглоушит первого же барана, что отопрет кабинет, и внаглую, взяв по возможности еще пару заложников, проложит себе дорогу на свободу.

    Глядя теперь уже в оба, он отворил пару тяжеловатых дверец и узрел порядком разочаровавшую его картину: несколько папок с деловыми бумагами - которая из них была тем предметом, который давешние олухи приволокли сюда на сохранение, он гадать не стал, совсем немного очень крупных купюр - слишком крупных: номера могли быть внесены в компьютер, две полки с плоскими, бархатом выстланными поддонами, на которых покоились (не так густо, как хотелось бы ему) вправленные в серебро «камушки» - та самая партия товара, по следам которой он и пришел сюда, на двух стальных кюветах-противнях, заменявших полки, пониже - какая-то разносортица и в самом низу, отдельно - явная дешевка - огромный черный бриллиант, вправленный в тусклого металла кольцо. Явная имитация - по Гранд-Театрал такие «камушки» не пробегают. Изготовители даже не удосужились воспроизвести правильную огранку - так, какая-то фантазия на вольные темы, правда, геометрический рисунок чуть посверкивающих плоскостей кристалла как-то магически притягивал взгляд.