III

Второе письмо от паучка Фелисито Янаке получил спустя несколько дней после первого, вечером в пятницу — в этот день недели он всегда навещал Мабель. Когда восемь лет назад Фелисито снял для нее дом в районе Кастилья — недалеко от места, где раньше был старый мост, жертва Эль-Ниньо, — он навещал ее два, а то и три раза в неделю, однако с годами пламя страсти поутихло, и теперь он ограничивался пятничными визитами после работы. Ригоберто проводил с Мабель несколько часов, обычно они вместе ужинали в китайской забегаловке по соседству или в креольском ресторане в центре Лимы. Иногда Мабель сама готовила для него свое фирменное блюдо, жаркое из говядины, и Фелисито с наслаждением его поедал, запивая холодным пивом из Куско.

Мабель по-прежнему была очень хороша собой. За прошедшие восемь лет она ничуть не растолстела, в полной неприкосновенности сохранила фигуру гимнастки, тонкую талию, высокую грудь и упругий округлый задок, который по-прежнему весело колыхался при ходьбе. Она была смуглая, с гладкими волосами, полными губами, очень белыми зубами, лучезарной улыбкой, а раскаты ее смеха всех вокруг заражали весельем. Для Фелисито она оставалась такой же красивой и желанной, как и в день, когда он впервые ее увидел.

Это произошло на старом стадионе в квартале Буэнос-Айрес, во время исторического матча: в тот день «Атлетико Грау», которому на протяжении тридцати лет не удавалось попасть в первую лигу, встал стеной и победил — ни больше ни меньше — саму «Альянса Лима». То, что увидел Фелисито, стрелою поразило его в самое сердце. «Да вы совсем не в себе, приятель», — рассмеялся Рыжий Виньоло, его друг, коллега и конкурент, владелец компании «Транспортес Ла-Перла-дель-Чира»; Фелисито и Рыжий вместе ходили на футбол, когда в Пьюру приезжали команды из Лимы и других департаментов. «Заглядевшись на эту брюнеточку, вы все голы пропускаете». — «А я никогда не видел ничего более прекрасного, — пробормотал Фелисито и щелкнул языком. — Она распревеликолепна!» Она сидела в нескольких метрах от приятелей в сопровождении молодого человека, который обнимал ее за плечи и время от времени гладил по волосам. Вскоре Рыжий Виньоло прошептал на ухо Ригоберто: «Да ведь я ее знаю. Вам, дружище, крупно повезло. Эта — погуливает». Фелисито вздрогнул: «Вы хотите сказать, дружище, что эта прелестница — шлюха?»

— Не совсем так, — поправил Рыжий, пихнув друга локтем в бок. — Я сказал «погуливает», а не «блядствует». Погуливать и блядствовать — это две разные вещи, дорогой коллега. Мабель — она нечто вроде куртизанки. Только с несколькими избранными и только у себя дома. И обирает их за это до нитки, как я понимаю. Хотите, я достану номер ее телефона?

Рыжий действительно его раздобыл, и Фелисито, полумертвый от страха и стыда — потому что в отличие от своего приятеля, выпивохи и бабника с юных лет, он всегда держал себя в строгости, посвящая жизнь работе и семье, — все-таки набрал этот номер и, изрядно покружив вокруг да около, попросил красавицу со стадиона о встрече. Она назначила свидание в кафе «Балалайка» на проспекте Грау, совсем рядом со скамейками, на которых вечерами собирались подышать свежим воздухом старые сплетники из ЦРСЖ (Центра по расследованию соседской жизни). Ригоберто с Мабель долго беседовали за поздним завтраком. Он чувствовал себя неловко в обществе такой молодой, такой красивой девушки; он думал, что же будет делать, если в кафе вдруг заглянут Хертрудис или Тибурсио с Мигелито. Как представить им Мабель? А она играла с ним как кошка с мышью: «Ты уже слишком старенький и потрепанный, чтобы влюбляться в такую женщину, как я.