— Просто сделай, как я сказала, — стояла на своем Мэгги. — Гамильтон уже много лет наш семейный адвокат. Он нас не подведет.

— Обязательно, — пообещала Генриетта тихим, испуганным голосом. — Я отправлюсь к нему сию же минуту.

Мэгги обернулась к констеблям. Она подня голову и холодно глянула на них:

— Итак, я готова.

"Да, я готова", — повторила она про себя, когда те вели ее вниз.

"Я готова".

Но как она могла быть готова к тому, что произошло потом? Констебли заперли ее в одном из отсеков "Черной Марии" — фургона, в котором арестованных перевозили в тюрьму.

Когда они отъезжали, люди глазели на нее и показывали пальцами. "Только бы меня не увидел никто из знакомых", — думала Мэгги. Стоит хоть одному человеку ее увидеть, как новость и тот лее вечер разнесется по всему городу.

И тут же Мэгги осознала, что не имеет значения, увидит ее кто-нибудь или нет. Скандал такого рода все равно никогда не удастся замолчать. Наследница Мэгги Алстон — убийца.

"Настоящие друзья, конечно, понимают, что это не может быть правдой, — убеждала она себя. К тому же, у тебя есть Генриетта". Но мысль о том, что хотя бы один человек может поверить, будто она убила своего отца, причиняла Мэггинестерпимую боль.

К тому времени, когда они доехали до женской тюрьмы, Мэгги словно окоченела. Она, ни о чем не думая, выполняла все приказания своих новых стражниц. Мэгги помыли в яме, наполненной грязной, вонючей водой, и облачили в тюремную одежду: коричневое саржевое платье, белый колпак, грубые синие чулки с красной полосой.

Начальница тюрьмы приставила к ней двух женщин-охранниц, одну высокую, а вторую коротышку. Мэгги безо всяких возражений позволила свести себя вниз по винтовой лестнице в узкий коридор.

"Я должна смотреть на все это как на совершенно поразительное и невероятное приключение, — говорила себе Мэгги. — Как на что-то такое, о чем я еще долгие годы буду рассказывать своим друзьям!

А вдруг меня никогда отсюда не выпустят? Что, если я буду вынуждена жить здесь до конца своих дней?"

Надзирательницы через тяжелую деревянную дверь вывели ее на продуваемый ледяным промозглым ветром тюремный двор.

Мэгги на секунду остановилась. У нее задрожали колени.

Прямо перед ней маячил деревянный эшафот, где тюрьма устраивала публичные казни через повешение.

Огромный деревянный помост высился в лунном свете, словно чудовище, изготовившее растерзать ее.

Мэгги охватил ужас, и она обернулась стражницам:

— Куда вы меня ведете?

Коротышка улыбнулась ей в ответ:

— Конечно же, на виселицу.

— На виселицу? — Мэгги едва сумела выговорить эти слова. — Но я же невиновна! Это ошибка! Я…

Конвоирши злобно глядели на нее. Недобрая кривая ухмылка исказила лицо высокой женщины. Низкая разразилась хохотом.

Переводя взгляд с одного лица на другое, Мэгги мало-помалу начала понимать, что охранницы дразнят ее.

— Да ты не волнуйся, — проговорила высокая. — Повесят тебя только после суда.

Обе стражницы покатились со смеху.

— Ну, пошевеливайся, — приказала низкая.

Они торопливо прошли в дверь на другом конце тюремного двора, спустились по еще одной извилистой лестнице и оказались в длинном, темном подземном коридоре, вдоль которого тянулся ряд камер. Мэгги разглядела женщин-заключенных, таращившихся на нее сквозь решетки в тяжелых деревянных дверях.

"Далеко же меня нанесло от Дома Алстонов", — подумала Мэгги с содроганием.

— Посмотрите-ка на эту красотку, — хихикнула одна из женщин.