— Морская ведьма! Какое нелепое предположение. Я эту сморщенную старую гадюку и на милю к своему роскошному телу не подпущу! Откуда в твоей голове вообще взялась такая мысль?

— Ты ругаешься. Твоё поведение изменилось. Ты говоришь и ведёшь себя, как она.

Мелодия поразмыслила.

— Ну, может, она была не так уж и неправа. Конечно же, я научилась у неё нескольким полезным словечкам, а то, чего она не знает о власти трусиков, и гроша ломаного не стоит. К чему все эти понятия о чести и благородстве? Тем не менее, её здесь нет. Насколько мне известно, ей предстоит гнить в другом мире вечно.

Сквернавец окинул принцессу недоверчивым взглядом.

— Это правда?

— Да какое твоё ****** дело, Скверн? Я могу проделывать со своим телом те же штучки, что и она. Вот… Сейчас покажу, — Подняв руку, принцесса разорвала лиф платья.

— Это… за гранью моего понимания, — признался Сквернавец; его левый глаз остекленел. — Не знаю, что с тобой произошло…

Принцесса помедлила. Внезапно над её головой вспыхнула лампочка.

— А я знаю. Это же очевидно.

— Что очевидно? — Вообще-то ответ был: её левая грудь. С точки зрения принцессы, правая. К счастью, правый глаз пока не пострадал. Но Сквернавец почему-то преисполнился уверенности, что Мелодия имела в виду совсем не это.

Она хитро улыбнулась: — А ты так и не понял, Скверн?

— Не понял что?

— Что с нами сотворил Случайный Фактор.

— Нет. Во всём этом нет смысла, и меня это удивляет.

— Ну, сам напросился, идиот, — усмехнулась она.

— Напросился на что? — Декольте здорово отвлекало от раздумий и рассеивало внимание. Хорошо бы, принцесса чем-нибудь его прикрыла.

— Ладно уж, поделюсь с тобой, недоумок. Он поменял нас душами.

— Но у меня нет души.

— Теперь есть, тупица. Моя. И знаешь что? Без души гораздо проще жить.

— У меня твоя душа? — непонимающе повторил он. Однако, произнеся это, осознал, что так оно и есть. Внезапно его стали заботить такие вещи, как правила приличия, справедливость и совесть. Вот почему он испытывал неловкость при мысли о том, что будет, если воспользоваться её предложением. В нём проснулась нравственность. А в Мелодии, как это было очевидно, она же исчезла. — Ох, нет!

— Да почему, **** ****, нет? Я и понятия не имела, как это здорово — когда у тебя нет души.

— Но обмен душами между нами невозможен, — забеспокоился Сквернавец, уже по другому поводу.

— Почему?

— Потому что он получился бы односторонним. Как ты можешь обменяться чем-то, отдав и не получив ничего взамен?

— Ну, нам удалось. Теперь у тебя есть совесть, а у меня — нет.

Затем над его головой тоже зажглась лампочка.

— Наши магические таланты! Ими мы тоже поменялись?

— Сейчас выясним. — Она запела, но ничего не произошло. Запела громче — безрезультатно. — Я утратила свой талант!

Сквернавец замурлыкал себе под нос, думая об иллюзии, и она действительно появилась в воздухе: красивый цветок.

— Твоя магия у меня.

— Тогда что за ***** у меня? — раздражённо осведомилась Мелодия.

— Надо полагать, тот самый талант, который я в своё время выменял на собственную душу. Теперь ты можешь отменять события.

— Как странно, — призналась принцесса. — Но любопытно.

— Не пытайся его применить! — предупредил Сквернавец.