Он сидел молча, потрясённый. Не способный поверить в услышанное. Это всё так расходилось с тем, что он до сих пор думал о ниййюю. Или, говорил Уокер самому себе, он всего лишь хотел  думать? Неужели надежды и ожидания, связанные с Вийв-пим и её народом, основывались на том, что он принимал желаемое за действительное?

— А вы  сражались в этой войне, в рядах армии? — наконец он услышал, что задаёт вопрос.

— О, абсолютно достоверно. — Нельзя отрицать того, с каким рвением она это произнесла. — Имела счастье получить награды за два полных срока военной службы.

— И… вы убивали?

— Конечно. — Золотистые глаза заблестели при этом воспоминании, а голос задрожал от глубокого волнения. — Настоящая война не бывать без убийства.

Как можно с этим поспорить? — спросил Уокер самого себя. Впервые с тех пор, как он познакомился с Вийв-пим, привлекательная и экзотичная, она ещё раз предстала невероятно чуждой, принадлежащей к совершенно иному миру.

Как часто бывало, бесстрастно оценить сказанное оказалось уделом Скви.

— Тут есть последствия, которых мы не понимаем, — тихо заявила она, вися в центре потолка раскачивающегося из стороны в сторону транспорта. — Мы должны выработать обязательные культурные референты прежде, чем вынесем суждение. Действуя по незнанию, мы не можем надеяться, по существу, дать объективную оценку сложным местным условиям.

Уокер уцепился за её неуверенность, как пребывавший в напряжении клиент за дополнительный кредит. Смысл сказанного к'эрему заключался в том, что было нечто, скрытое от взора и слуха. Хотя он никак не мог определить, что именно, его не покидала надежда, что разумное объяснение всплывёт само по себе.

Преодолеть парсеки для того, чтобы променять мирный, неконфликтный Серематен на продолжающуюся тысячелетия войну, — вовсе не это было у Марка на уме, когда он принял предложение о работе в надежде увеличить их шансы добраться до дома.

Тускло освещённые здания, мимо которых они проходили, отличались по конструкции, очертаниям и размеру от тех, что были на Серематене. Этого следовало ожидать, тем более что Вийв-пим заранее проинформировала их о том, что практически вся нийюанская промышленность была сосредоточена в подземельях. Однако ночного освещения было вполне достаточно, чтобы распознать приближающийся вражеский летательный аппарат, гораздо менее современный. Поэтому совершенно не удивляло, что народ Эбара не страшился нападения с воздуха. Несколько предполагаемых возможностей, ни одна из которых не казалась Уокеру обоснованной. Он отказался от мысли понять, что происходит, и решил ждать прояснения ситуации. Надеялся, что оно проявит себя.

В их новом жилище не было ничего неправильного или спартанского. Приготовленное заранее, в соответствии с деталями, которые сообщила Вийв-пим, оно граничило с роскошью. Их новый работодатель, правительство Коджн-умма, продумав каждую мелочь, превзошел себя, чтобы они почувствовали себя как дома.

Личное пространство Уокера на Серематене было приспособлено под его нужды и обеспечено всем необходимым. Его апартаменты в богатом районе Эбара состояли из отдельных просторных комнат для отдыха, сна, приёма гостей и совершения омовений. Вместо вида на другие здания-трансформации, как на Серематене, у него были прозрачные перегородки, которые становились матовыми или исчезали, повинуясь взмаху руки, позволяя оказаться на крыльце, которое выходило на маленький ручеёк, пробегавший по бережно хранимому нийюанскому лесу.

Вспыхивая многоцветными светящимися чешуйками, крошечные ночные существа резво носились взад-вперёд меж листвой и ручейком. Поскольку связанные между собой комнаты не могли похвалиться чувствительной, распространённой на всё синтезированной голосовой системой ответного реагирования, как в жилище на передовом Серематене, ему показали, как просить об услуге живого нийюанского помощника.