– Доброе утро, – усмехаясь, сказал Кириллов и протянул руку.

– Мокрая, – объяснил Вяткин.

Кириллов потряс руку фотографа за запястье.

Аналогичным образом поздоровался и Аркадий Груздов.

– Ну, что, работа сделана?

– Сделана, – подтвердил Эдуард, поглядывая на дипломат в руках Груздова.

– Дай посмотреть.

– Смотри, не смотри, – все как всегда. Баба та же, только партнеры меняются. Вот уж она вас выручает! Сносу ей нет.

– Не болтай, – предостерег Кириллов, – будешь много говорить, мало проживешь.

Вяткин в ответ расхохотался, причем вполне искренне, восприняв слова Кириллова как добрую шутку.

– Дай посмотреть.

– Вон лежат, – указал на столик в фотолаборатории Эдуард.

Кириллов подошел, вытряхнул снимки из одного конверта, быстро посмотрел. Два из них показал Груздову и взялся за второй конверт.

– Ты бы, Лев, с ней тоже не отказался? – спросил Аркадий.

– Да, честно признаться, не отказался бы. Только у меня денег не хватит, чтобы этой красотке ставку заплатить.

– Договорись с Бутаковым, может, он проплатит твой отдых, – все трое засмеялись. – Вот и порядок. Негативы давай, – это было сказано уже фотографу.

– На хрен они мне нужны, бери.

– Они в сумму оплаты входят.

Вяткин отдал негативы.

Аркадий Груздов поставил на стол дипломат, повертел блестящие колесики кодовых замочков, раздался щелчок, и дипломат открылся. Конверты и негативы тут же исчезли.

– А деньги? – спросил Вяткин.

– Да, деньги… Бутаков сказал, сам отдаст.

– Как это сам? Мы же с ним всегда так – я ему снимки, он мне бабки. Так не пойдет, ребята. Вы сказали – привезете.

– Пойдет, Эдуард, пойдет. Ты не нервничай, не ерепенься.

– Моя работа – ваши деньги.

Вяткин не на шутку разошелся и останавливаться не собирался. Он рассчитывал на эти деньги, знал, Бутаков всегда платит сразу из рук в руки, а тут начинаются какие-то непонятные проволочки. Пепел с сигареты падал прямо на пол, а Эдуард зло метался по квартире, потрясая кулаками.

– Ну, побегал? – остановил его Лев Кириллов и тяжелым взглядом буквально припер к стене.

– Да, успокоился.

– А теперь сядь вот в это кресло и не дергайся.

– Зачем это я буду садиться?

– Сядь и послушай. Я тебе кое-что, Эдуард, хочу рассказать.

– Что ты мне можешь рассказать?

– Объясню.

– Мне не твои объяснения нужны, а деньги.

– Да Ты сядь, не волнуйся.

Эдуард сел в кресло и затылком почувствовал, что его голова уперлась во что-то твердое. Он резко повернулся: ствол пистолета с коротким глушителем смотрел ему прямо в глаза – черный, пустой и страшный.

– Вы что, ребята? Кончайте шутить!

– А почему бы не пошутить, Эдик?

– Это.., правда.., шутка?

– Конечно, шутка…

Но шутить ни Груздов, ни Кириллов не собирались. Груздов держал пистолет, целясь фотографу в глаз.

– Если ты, Эдуард, сейчас шевельнешься или пискнешь, пуля войдет тебе прямо в глаз, расшибет затылок, и мозги разлетятся по всей квартире. Так что, будь умницей и не дергайся. А ты давай, сказал Груздов, кивнув Кириллову.