|
– А с какой стати? Нас обязали сообщить только обо всех случаях, когда прослушивание имело место. При чем тут мой отказ? – Вы правы. А имя Донахью в отчете вы хоть раз упомянули? – Нет, конечно. Зачем? – Да просто так. Что ж, вы опять правы. Думаю, вы со мной согласитесь, мистер Амсел, что ваш взнос в общую копилку даже более скуп, чем вклад мистера Айда. Не знаю… Зазвонил телефон. Я встал и снял трубку. Звонил Лон Коэн. Пока я разговаривал, а точнее – слушал, Вулф откупорил вторую бутылочку и подлил себе пива. Гости, как и прежде, хранили учтивое молчание. Выложив все, что узнал, Лон потребовал от меня чего нибудь «жареного», и я посулил ему, что он заполучит аршинный заголовок, как только мы раздобудем что нибудь стоящее. Потом, попросив Лона не вешать трубку, я обратился к Вулфу: – Алан Сэмюэлс – отошедший от дел банкир с Уолл Стрит. Мог бы позволить себе жить на Парк авеню, но предпочитает Бронкс. Жена умерла четыре года назад. Двое дочерей и два сына – все замужем или женаты. Щедро жертвует деньги на достойные дела. Член Гарвардского клуба. Директор общества этики и культуры. Год назад губернатор назначил его членом комитета по изучению деятельности благотворительных фондов. Есть еще кое что, но ничего важного. Но вы, конечно, обратили внимание на интересное совпадение. – Да. Лон еще у телефона? Выясни фамилии остальных членов комитета. – Хорошо. Я вновь заговорил с Лоном Коэном. Он сказал, что должен сперва запросить досье, и на минуту отлучился. Вернувшись, потребовал, чтобы я выложил всю подноготную. Поскольку я не мог напрямик сказать ему, что у нас в комнате, возможно, сидит подозреваемый в убийстве, пришлось пока развлечь его рассказом о поведении Ниро Вулфа, столь безжалостно вырванного из привычной среды обитания, и другими байками. Принесли досье, Лон продиктовал мне имена и фамилии, а я сказал, чтобы он не надеялся заполучить заголовок к утреннему выпуску «Газетт». Потом я выдрал из блокнота исписанный лист, положил его перед Вулфом и произнес: – Все тут, голубчики. Все пять членов, включая председателя. Вулф пробежал глазами список. Громко хрюкнул. Обвел глазами собравшихся. Наконец изрек: – Ну, вот. Возможно, вы помните – я упоминал в своем отчете, что Отис Росс является председателем комитета по изучению деятельности благотворительных фондов. Только что вы слышали, что Алан Сэмюэлс – член того же комитета. Как и Артур М. Леггет. Имена двух оставшихся членов – Джеймс П. Финч и Филип Мареско. Жаль, что мы пока оперируем только тремя именами из пяти. Будь у нас все пять, можно было бы твердо сказать, что эти не совпадение. Вы не можете нам помочь, мистер Айд? Айду было явно не по себе. Он ущипнул себя за шею над кадыком, но облегчения, судя по всему, не испытал и закусил нижнюю губу. Красивей от этого он не стал, поскольку зубы имели желтовато бурый оттенок, да к тому же еще торчали в разные стороны. Наконец он решился и заговорил: – Я сказал, что не хотел бы впутывать его в эту историю, но положение изменилось – имя этого человека уже всплыло. Вы сами его назвали. – Значит, у нас уже четверо из пяти. Есть ли вам смысл утаивать, кто он – Финч или Мареско? – Нет. Это Финч. Вулф кивнул. – Что ж, остается только Мареско. Мистер Амсел, имя Филип Мареско не пробуждает вашу память? Хоть какой то отголосок? Амсел ухмыльнулся. – Бесполезно, Вулф. У меня память напрочь отшибло. Но вот вам совет: не обращайте внимания на мою память. Исходите из того, что вспомнить мне ничего не удастся. |
