|
– Имя и фамилия принадлежат известному, добропорядочному и уважаемому гражданину. Я уже встретился с ним, рассказал о случившемся, и он сумел войти в мое положение и простил меня. Он воистину замечательный человек. Надеюсь, что его имя не всплывет в ходе следствия, а уж я тем более не собираюсь втягивать его в такое дело. – Но полиции, полагаю, вы его назвали? – Нет еще. Хотя, вполне возможно, меня заставят. Не могу же я допустить, чтобы у меня отобрали лицензию. Вулф обвел глазами присутствующих. – Я предлагаю отложить дальнейшую беседу с мистером Айдом, пока мы не заслушаем мистера Амсела. – Все дружно повернулись и посмотрели на Стива Амсела. – Итак, сэр? – Если я не стану играть по вашим правилам, значит, я убийца, – произнес Амсел. – Так? – Не совсем, – поправил Вулф. – Все не так просто. Но вы слышали, что рассказали остальные. Теперь ваш черед. – Последний платит за всех, – ухмыльнулся Керр. – Чушь собачья! Вы меня за дурачка, что ли, держите? – Амсел залпом допил виски, встал со стула, чтобы поставить стакан на туалетный столик, достал сигарету, закурил и повернулся к нам, уперевшись задом о столик. – Дело в том, что мое положение отличается от того, в котором оказались все вы, – сказал он. – Во первых, я, конечно, хватил через край, что опознал того жмурика, но что мне оставалось делать? В таких случаях говорят «нет» или «да», и я сказал «да». Теперь вот что. Мисс Боннер сказала, что мы можем рассказать друг другу то же, что и полиции, и я с ней согласен, но у меня положение совсем не такое, как у вас. Дело в том, что я опознал его как Билла Донахью, которого знал уже давно. Шесть пар глаз впились в лицо Амсела. Он ухмыльнулся и продолжил: – Я же сказал, что у меня все по другому. Словом, я влип, поскольку признался полицейским, что был с ним знаком. Я сказал, что встречался с ним весной несколько раз, но подробностей не помню – он только однажды попросил, чтобы я прослушал один телефон, но я отказался. Полицейские пытались дознаться, чей именно номер он просил прослушать, но я не сумел этого вспомнить – память будто начисто отшибло. Я сказал им, что не уверен даже, назвал ли мне Донахью имя человека, телефон которого хотел прослушивать. Вот и все. Я повторил вам все, что сказал полицейским. Шесть пар глаз по прежнему буравили лицо Амсела. – Я полагаю, мистер Амсел, – сказал Вулф, – с тех пор вы уже смогли немного освежить свою память. Возможно, вы готовы уточнить, при каких обстоятельствах встречались с Донахью этой весной. – Бесполезно. Ничего не помню. – А имя человека, телефон которого он просил вас прослушивать? – Нет. Мне очень жаль. – Хорошо. Мистер Керр сказал, что, по его сведениям, «двое электриков уже раскололись». Допустим, что вы забыли еще кое что. Допустим, вы все же организовали прослушивание, но память вас подвела и вы об этом напрочь забыли. Как вам быть, если электрики вдруг вспомнят об этом деле? – Просто «допустим»? – Разумеется. – Что ж, электриков, конечно, хоть пруд пруди. Почему не предположить, что раскололись вовсе не те, кого я использовал? Или – с равным успехом – что мои электрики не расколются? Вулф кивнул: – Вполне резонно. Я понимаю причину вашего нежелания делиться с нами тем, о чем вы не говорили полицейским, но ответьте мне на такой вопрос: упомянули ли вы этот случай в отчете госсекретарю? – Какой случай? – Я имею в виду ваш отказ уважить просьбу Донахью о прослушивании. |
