-  Я хочу знать, Константин Алексеевич, что ты скрываешь в прошлом своем?

    -  Не в прошлом, боярин Андрей, - покачал головой Росин. - В будущем. Потому, как я еще не родился. И появлюсь я на свет через четыреста пятьдесят лет. От рождества Христова году в тысяча девятьсот семьдесят первом, в городе, что стоять станет в Северной пустоши, в самых болотинах невского устья. И зваться этот город будет Ленинград, в честь нового пророка, обещавшего установить Рай прямо на земле, а создавшего здесь Ад, в котором сгорело больше людей православных, чем живет сейчас во всей Руси…

    -  Стой, - испугался опричник и торопливо опрокинул чарку. - Молчи. Не хочу знать. Не надо…

    -  Вот и я про то, - согласился Росин. - Не надо.

    -  Нет, надо! - стукнул чаркой о стол Толбузин. - Неужели все, что мы сейчас здесь творим, прахом все пойдет?! Чего ради мы тогда стараемся, чего ради животы кладем?!

    -  Не пойдет, боярин, не бойся, - усмехнулся Росин. - Скинули мы адское учение, избавились. Чай, люди русские, и в рабстве жить не приучены. А уж потом я сюда и попал. Напрасно ты в деяниях своих сомневаешься. Русь Святая бессмертна. Бывают в судьбе ее годы тяжкие, бывают годины радостные. Но как бы плохо не было, помнить нужно, что русский дух на земле этой живет. А значит, не пропадет, поднимется, всегда поднимется Отчизна наша! И даже когда видишь, что гибнет она, в пропасть катится, рук опускать нельзя. Труд твой не пропадет. Жизнь, на алтарь ее положенная, понапрасну не сгинет. Поднимется Русь все равно, благодаря труду и крови нашей поднимется. За Русь погибать не страшно. Потому, что всегда знаешь: не зря!

    -  Сам согласен, - оживился самоед. - Сам знает. Сам пришел, вместе один станем. Москва хорошо, сам хорошо. Всегда хорошо.

    -  Ох, тяжко с тобой, Константин Алексеевич. Никогда не знаешь, чем разговор кончится, - опричник, поднес кувшин ко рту и надолго к нему прильнул. Оторвавшись, облегченно перевел дух, стянув с лысины тюбетейку, промокнул ею рот, и поинтересовался: - Когда колдовать начнем?

    -  Земля нужен, - сообщил саам. - Обряд на земле делать надо. Там, что защищать надо. Волос надо. Волос земли держателя. На котором земля держится.

    -  Земли держателя? - опричник задумчиво почесал за ухо. - Государя, получается? Волос Ивана Васильевича? Ведь это он на правление землями нашими именем Господа помазан?

    -  Помазан хорошо. Волос его нужен.

    -  Много? Пряди хватит?

    -  Хватит, хватит, - кивнул самоед. - На все хватит.

    -  Тогда я завтра спрошу. Думаю, даст государь. Он под покровительством Божьим, ему бояться нечего.

    -  А под Астрахань с нами поедешь, боярин Андрей? - поинтересовался Росин. - Как я понимаю, колдовать придется именно там. На тех землях, которые необходимо защитить.

    -  Поеду, - кивнул Толбузин. - Моя голова теперича с вашими заодно. Хоть посмотрю, чего ради рискую.

    * * *

    Единственным, но неожиданным препятствием для быстрого пути оказалось то, что самоед не умел ездить верхом. Впрочем, это было не очень страшно - Костя Росин, когда ухнулся в это время, тоже лошадей побаивался. И ничего, в седле держаться научился, и довольно быстро.

    Однако саам категорически отказывался даже приближаться к низкорослым пузатым зверям, упрашивая, чтобы ему разрешили пойти пешком.