– Да нет, разумеется – тот самый убивец...

– Материалы на него...

– Увольте. Это проходит по вашей линии. Дело было на Фронтире, а это

уже – ваша епархия. Там судили, там где‑то и сидит. Хотя, надо полагать, мафия уже выпустила ему кишки. Но, честно говоря, пока я не вижу большой связи... Лучше прикинем вот что – тот тип, видно, увязался за вами еще с самого Денеба. Так, может, просто кто‑то из ваших "крестников" хочет с вами счеты свести?

– Сомневаюсь. У меня не было таких способных "крестников". Кроме того... Кстати у вас довольно... побитый вид какой‑то, Фрэнк. Устали за день?

– Нет... просто не знаю с чего начать... Говард...

– Его угрохали... – с тоскливой досадой, не столько спросил, сколько

констатировал Кай. Теперь ему стало понятно, почему ле Конти решил поговорить с ним в неслужебной обстановке.

– Думаю, что у него еще есть шансы... Через час, примерно, после вашего ухода к "Тишине" подвалила компания из шести человек. Довольно мирного вида. Вшестером они и удалились через полтора часа. Но только в другом составе. Одного своего они поменяли на Говарда. Увели его с собой в камуфляже и в невменяемом состоянии. А одного своего оставили нам на память. Тоже, в полной отключке. С него взятки гладки – ханыга‑ханыгой. Не помнит даже, где эта компания его подцепила. И вообще ничего не помнит.

– Классический расклад...

– Наш агент, который отслеживал "Тишину", слишком поздно хватился...

Куда убыла эта компания не проследили... Похоже, однако, что вы по крайней мере, вспугнули дичь, следователь...

– А вы ее благополучно прошляпили... Послушайте, кто на Мелетте ходит в больших спецах по компьютерному взлому и... по всему такому? – Кай чуть не проскочил поворот на Парковый массив и с трудом подавлял раздражение, накопившееся от бесконечных осечек этого дня. Своих и чужих.

– Мы обычно работаем с Геворкяном из Академии. Но лучший спец, конечно – Сидни Фляйшмен из "Дженерал Информэтикс". Но тот работает только с очень солидными заказчиками. Впрочем... Только я вам этого не говорил, а вы – не слышали...

Два регистратора легли на седение. "Блок", "блок", "блок" – сигналили индикаторы. Два невеселых взгляда встретились над ними...

– Сошлитесь на "Банк Шабада". Они оплатят любой счет по нашему делу... Вот здесь припаркуйтесь. Это – мой подъезд. Двадцать третий этаж, восемнадцать. При случае, прошу любить и жаловать...

Оба они чувствовали, что один сказал, а другой выслушал что‑то лишнее. Но необходимое для дела.

– Спасибо за информацию, Фрэнк. И... не берите близко к сердцу мое настроение. Мало спал сегодня. А проколы – они у всех нас бывают...

Ночь еще не наступила, но сияющая голографическая вакханалия реклам уже вступила в свои права в небе города, донельзя изменив его лик. И только Полицейское Управление, единственным украшением фасада которого служило высеченное в камне и потому не испускавшее никакого свечения изречение кого‑то из местных отцов‑основателей: "Преступление не кормит Преступника, оно кормит Нас, ребята!", оплотом суровых нравов и высоких идеалов старых времен высилось среди сентиментально‑классических, подсвеченных розовым и голубым кварталов Правительственного Плато.

Кай подрулил прямо к подъезду шестого отдела ("Подделка документов и валютные операции") и спросил дежурного сержанта, не велено ли ему чего передать следователю Каю Санди? К его удивлению, сержант, не проявив положенной по чину бестолковости, сразу оторвался от телеэкрана (гнали опять сюжет с черно‑белой парой стражей порядка) и связался с кем‑то через терминал.