Во время сеанса Грейс извинилась и вышла в туалет, где снова приоткрыла окно на щелочку. Интересно, заметила ли Салли, что окно было открытым в понедельник? Садясь в машину, Грейс незаметно оглянулась на дом, добралась до конца улицы и стала ждать. Вскоре Салли выехала со двора в своем желтом «мини-купере».

Едва машина свернула за угол и скрылась из виду, Грейс вылезла из своего автомобиля и пешком вернулась к дому. Со стороны переулка в заборе имелась боковая калитка. Отодвинув задвижку, Грейс вошла.

Окно туалета осталось незапертым, хотя снаружи это было незаметно. Грейс подтащила урну, оттянула раму вверх, встала на урну и проникла в дом. Немного выждав, она решилась выйти в коридор. Если Салли включила сигнализацию, сирена немедленно сработает от шагов Грейс.

Но в доме царила тишина. Хотя Грейс находилась одна, она на цыпочках прошла в гостиную, стараясь вести себя бесшумно. Серый металлический шкаф стоял в углу. Грейс начала выдвигать незапертые ящики и перебирать папки, пока в третьем по счету ящике не обнаружилась нужная, с надписью «Анна Робинсон».

Лучшая подруга действовала у нее за спиной, а Грейс даже не догадывалась, чтó она затевает или какие истории рассказывает. Но теперь в ее руках улика, которая сообщит Грейс все, что нужно знать: драгоценные записи сеансов, за которыми она с самого начала планировала вернуться.

Грейс вытянула папку и принялась перелистывать исписанные страницы. Сначала была запись первого визита Анны, сделанная три месяца назад, в сентябре, через несколько недель после возвращения Грейс в Клируотер.

Закрыв папку, она направилась в туалет, встала на унитаз и вылезла в окно, спрыгнув на дорожку. Проникнуть в дом Салли оказалось легко. С папкой подмышкой Грейс снова вышла через калитку и для чего-то заперла ее, дотянувшись снаружи.

Сев за руль, Грейс бросила папку на пассажирское сиденье и завела мотор. Вожделенные записи словно манили ее, но она решила отъехать подальше: вдруг Салли вернется и заметит ее в конце улицы! Затея весьма рискованная.

Везти папку в Уотервью Грейс не хотела: неизвестно, уехал Грэм или нет. Она и так вытерпела его в квартире до утра, потому что он попросил не выставлять его сразу, а дать возможность повидаться с дочерью.

Грейс твердила себе, что делает это для Матильды, но все же надеялась, что Грэм извинится, поймет, что совершил ошибку, и признает, что сам во всем виноват.

Однако Грэм не извинился, и Грейс невыносимо было его видеть, поэтому она почти машинально проехала через Клируотер до подножия скалы Крейна, где в 9:45 ветреного декабрьского утра не было никого.

Грейс легко нашла место для парковки машины и выключила мотор, прежде чем взяться за папку. Она внимательно читала записи Салли, впитывая каждое слово насчет поведенческих схем Анны и ее повторяющейся моторики, что она рассказала психотерапевту и о чем умолчала, а также выводы, которые сделала Салли на основе своих наблюдений.

Все это складывалось в предельно четкую картину того, что происходило в голове Анны Робинсон последние три месяца. Отчасти Грейс даже стало завидно, что подруга столько времени посвятила анализу своих переживаний. Если бы Грейс провела у Салли больше времени, не исключено, что это принесло бы ей пользу, но читать о сеансах Анны было во многих отношениях гораздо приятнее.

Грейс перелистывала страницу за страницей, пока не наткнулась на запись беседы с последнего сеанса, состоявшегося менее двух недель назад. «Я бросила Хизер, – говорилось там. – В тот вечер я приняла решение уйти, оставив ее. Я ни одной живой душе не сообщила о том, чтó я сделала, но это не отпускает меня. Мой поступок был чудовищным».

Дальше Грейс прочитала о себе и своей верности слову. Она действительно хранила секрет Анны уже двадцать два года, а на это способны только настоящие подруги.