Со всей ловкостью трясинного охотника Тассер метнул нож в Ясенку. Однако полет ножа оборвался так же внезапно, как и прыжок Тассера. Нож ударился о ничто – ничто, зазвеневшее от удара, – и упал на землю.

Яростный крик Тассера был почти таким же громким, как вопль ужасного обитателя трясины. В уголках его толстых губ появились белые хлопья пены.

– Прогони болотника! Прогони прожору! Он…

На берегу, за спиной преследователя Ясенки, кусты продолжали шевелиться. Девушка не знала, откуда взялась невидимая стена, спасшая ее, но она успела восстановить силы. Снова поднявшись на ноги, Ясенка двинулась влево. Тем временем Тассер успел снова вооружиться копьем и ножом. Копье у него осталось одно: второе, брошенное в трясинную тварь, он подобрать не успел.

Внезапно Ясенка догадалась, что именно заставило тварь завопить от боли, и почему Тассер так спешил убежать. В нем боролись страх перед чудовищем, которое он ранил, и похоть, которую пробудила в нем она сама. Приступ смелости Тассера дал Ясенке понять: парень считает, будто его товарищи находятся где‑то поблизости. И действительно, если сейчас Сумаз и Тодо появятся на тропе, которую она вынуждена была выбрать, Ясенка окажется в ловушке.

Из зарослей раздался очередной душераздирающий вопль. Тассер быстро обернулся и, сделав прыжок, достойный самой прыгучей твари Трясины, исчез за кустами.

Оглушенная последним криком боли и страха, Ясенка тоже бросилась бежать – в противоположном направлении. Неужели Сумаз и Тодо стали жертвами обитателя темных вод? Может ли она надеяться на то, что охраняющая ее невидимая сила защитит ее от чудовища?

Ей было больно дышать. Перед ней снова встала стена кустарника, и девушка принялась продираться сквозь ветки, надеясь, что за ними опять окажется открытое пространство. Она больше не в состоянии была думать или строить планы – она могла только бежать из последних сил.

В конюшне при королевском дворце в Ренделшаме пятнадцатилетний принц Флориан с удовольствием избивал одного из конюхов.

– Ты плохо расчесал гриву моего коня! – визгливо кричал он. – Мне следовало бы забить тебя до смерти, смерти, смерти!

– Сжальтесь, господин! – умолял конюх, пытаясь закрыться.

– А я ведь могу! Забить тебя до смерти! Интересно, сколько времени на это уйдет?

– Флориан!

Испуганно вздрогнув, принц обернулся.

– Мы просто играли, матушка, – сказал он. – Это всего лишь шутка.

– Динас?

– Все так, как говорит его высочество, – поспешно ответил конюх, пытаясь прикрыть кровавый рубец, оставленный на его щеке хлыстом принца. – Мы… э‑э… возились, немного грубовато. Прошу простить.

– Не очень‑то я этому верю, – сказала королева, скривив губы, – но вроде бы ничего страшного не случилось… и если игра немедленно прекратится…

– О, она все равно нам прискучила, – отозвался Флориан, направляясь к матери. – Как сегодня отец?

– Поэтому я тебя и ищу. Ему, похоже, немного лучше. Он хочет тебя видеть.

– О! – Принц явно расстроился. – Если я пойду к нему и буду вести себя очень‑очень хорошо, на десерт будет сливовый пудинг?

– Тебе следовало бы навещать больного отца с добрым сердцем, а не требуя платы, – строго сказала королева Иса.

– Да, но пудинг будет?

– Будет. Я прикажу повару. А ты должен вести себя прилично на полуденной трапезе. Сегодня при дворе будет посол.