– Этого должно хватить. Помни: такого ты не найдешь в других местах.

Ясенка кивнула и перевернула очередную лепешку. Кази встала с постели, всматриваясь в них обеих. Ее губы скривились в кислой гримасе. Из‑за больной ноги она почти никогда не уходила дальше деревни, в которой жили люди клана Джола. И вот теперь она видела, что кто‑то – и, похоже, не один – собирается в дальний путь.

За стеной послышался оклик:

– Эй, домашние Зазар!

В следующую секунду Зазар нагнулась и, схватив одну из циновок с постели Ясенки, набросила ее на вещевой мешок.

– Эй, родня! – отозвалась она.

Двойную ночную занавесь раздвинули – и в хижину вошла женщина трясинного народа. Это была вторая жена Джола, Пулта. Ее темные волосы на висках подернулись инеем седины, спина согнулась от долгих лет трудов за прялкой и тандыром. Она была почти такой же худосочной, как тростник, а на одной из опухших щек темнел большой синяк. Пулта обвела взглядом хижину, не обойдя вниманием стопку лепешек рядом с Ясенкой. Пулта явно пришла разнюхать, что тут происходит.

– Кто‑то собирается в путь? – спросила она хрипло.

Зазар встала между ней и девушкой, которая все еще держала в руке кусок теста.

– Есть причина спрашивать? – ответно осведомилась Зазар.

Пулта наклонилась в сторону, чтобы рассмотреть как следует Ясенку, скрытую телом знахарки.

– Приближается беда. Лучше каждому оставаться у своего очага, чтобы у костра совета не случилось перемен. – Но тут Пулта не выдержала, маска дружелюбия слетела с ее лица. Она адресовала Ясенке взгляд, полный ярости и вызова. – Трое ушли из деревни. – В уголках губ женщины выступила белая пена. – Двое вернулись с рассказом. Тодо пропал, пропал. И теперь они требуют эту иноземную пиявку к ответу…

– У тебя острый язык, Пулта. Такие языки и раньше укорачивали. Если у костра совета должен начаться разговор о ком‑то из моих домашних, то пусть это скажут главы домов – и сделают это открыто. Им ни к чему посылать тебя как вестницу. У меня есть свои обязанности, как и у тебя, когда ты прядешь или работаешь у очага. – Она посмотрела на женщину с высоты своего немалого роста. – Ты смеешь задавать мне вопросы? Может быть, твоя родня желает, чтобы я начала действовать, чтобы я призвала сюда…

И тут голос знахарки изменился и она вместо слов издала глухое, низкое рычание. Ясенка вздрогнула: звук напомнил ей голос прожоры, подводной твари, вышедшей на охоту…

Пулта испуганно попятилась.

– У тебя много тайн, знахарка. Но все ли они безопасны для трясинного народа, а, Зазар? Ты приняла Кази, которую обещали водяным. А потом ты взяла в свой дом уже настоящую мерзость. Вот эту! Иноземное дьявольское отродье! Мы знаем, что грядут беды. Ты будешь защищать нас – или допустишь, чтобы мы все ушли в темноту?

Она нервным жестом плотнее завернулась в свою шаль из тростникового пуха.

– Вот как ты заговорила? – Зазар выглядела совершенно спокойной. – Да, ты права. Близятся беды. Ты, похоже, не понимаешь, что такие, как я, чувствуют их задолго до того, как твоя родня засуетится? Припомни вот что, Пулта. Мне подчиняются такие силы, каких Джолу и его родичам не вызвать никогда в жизни. Ты можешь притворяться, будто пришла с предостережением, но тебе было поручено совсем другое. Но раз уж ты явилась, можешь сказать Джолу, что у меня нет копий и костяных ножей, однако это не причина считать меня беспомощной. Оружие бывает разным. Это ты тоже можешь ему сказать. Сегодня я делаю то, что должна. А теперь убирайся. Ты еще не успеешь добраться до дома, как начнется ливень.

Пулта зашевелила губами, словно подбирая слова для ответа, но пристальный взгляд Зазар заставил ее промолчать.