— Отличается умом и сообразительностью. Наш говорун, — грустно улыбнулся Саша.

— Одного не могу понять, как они меня вычислили.

— А кто они? Это существенно, по крайней мере сейчас.

— Почему?

— Не люблю размахивать кулаками после драки — раз мы здесь, значит, тот, кто охотился на Локитова и его интервью, узнал, что оно у тебя.

— Но как? Я никому, никому, кроме тебя и этого оперативника, не говорила.

— Вот, уже двое… — многозначительно подытожил Саша Байков. — Еще? Дербенева?

— Еще… Витя из «Бетакама»… Наташка вряд ли — она ничего до монтажа не знала.

— В любом случае то, что знают двое, знают все. В принципе и я мог проболтаться. Так ведь?

— А здесь подсадной уткой работаешь? — Лизавета потянулась к оператору Байкову, ей вдруг безумно захотелось погладить его по голове. Тот отстранился.

— Все может быть. А своему оперативнику когда разболтала?

— Вчера утром, по телефону.

— Ах, еще и по телефону!

— Ой, только не надо про все эти «жучки» и прочее. Мы уже обсуждали мифы о всемогуществе.

— Да какие «жучки». Сейчас малограмотные домушники умеют подключаться к телефонным парам — два проводочка прикрутил и готово. У тебя где телефон подключен? На лестнице.

— Кажется… Я, честно говоря, не интересовалась.

— А они интересуются. Но это не важно. Судя по твоему кино…

— Оно и твое тоже.

— Отчасти. Так вот, судя по твоему кино, нами занимаются люди, связанные с Балашовым.

— Ему сам мэр руку жмет. Скажешь, он?

— Ничего нельзя сказать заранее.

— Слушай, а где мы?

— Ничего не помню. Как после наркоза.

— Что-то в этом духе… Может, выглянем?

Лизавета осторожно по стеночке встала. Саша двигался быстрее.

— Стоишь?

— Ага. Только высоковато. — Они толклись возле окна. Потолки их узилища только казались низкими. Ни Лизавета с ее метром семидесятью тремя, ни высокий — метр восемьдесят — Саша не могли даже дотянуться до края окна.

— Давай я тебя подсажу…

Саша согнулся. Лизавета, по-прежнему держась за стену, вскарабкалась ему на спину.

— Держишься?

— Все равно не видно…

— Сейчас попробую выпрямиться. Осторожно. Кое-как девушке все же удалось зацепиться за нижний край оконного проема, а потом и за решетку.

— Что там?

— Кустики, садик какой-то. Природа.

— А что за место?

— Бес его знает. Я здесь раньше не была. Грязь кругом, листья, зданий не видно.

— За город вывезли, чтоб легче дышалось, гуманисты хреновы, — эмоционально высказался Саша.

— Я с тобой совершенно согласна, — сухо ответила Лизавета, не любившая крепкие словечки. — Больше вроде ничего. — Лизавета сползла с Сашиной спины. Из-за этой физкультуры закружилась голова — девушка покачнулась. Оператор успел ее подхватить и бережно довел до единственного места в темнице, которое можно было считать диваном, — он усадил ее на одеяло, подтянул его повыше, чтобы она не прислонялась к бетонной стенке.

— Прекрати пугать меня, старуха!

— Нет, все в порядке. Просто странное ощущение — будто барахтаешься в безвоздушном пространстве. И вздохнуть не можешь, и руки-ноги не слушаются.