Около половины одиннадцатого Роар закончил. Он не стал возвращаться в квартиру Бергера, не хотел встречаться с Дженнифер, которая наверняка там еще работала. По дороге к машине он застал двух криминалистов, все еще обследующих черный «БМВ», очевидно принадлежавший Бергеру.

Он перешел улицу:

– Уже приступили?

– Предварительный осмотр. Заберем ее для тщательной проверки.

– Есть что‑нибудь вкусненькое для голодных оперов?

Расслабленная усмешка со стороны криминалиста:

– Чего вы ждете? Заряженного револьвера? Окровавленного ножа?

Роар усмехнулся в ответ. Он стоял под дождем и все никак не мог отделаться от бесцеремонного выпада Викена.

Криминалист открыл багажник:

– Мы кое‑что нашли. Не знаю, насколько интересно.

Он приподнял войлок, покрывавший дно багажника. Там что‑то лежало, у спинки сиденья. Роар схватил фонарик и посветил. Обнаружил кольцо.

Криминалист протянул ему пластиковые перчатки. Надев их, Роар залез в багажник, достал кольцо и поднял к свету. Это было обручальное кольцо с гравировкой.

– «Тридцать‑пять‑пятьдесят один, – прочел он. – Твой Оге».

33

Пятница, 9 января

Дженнифер Плотерюд за годы работы вскрыла бесчисленное количество трупов. Но по нескольким причинам она была уверена, что ожидающая ее работа запомнится. Поздним вечером накануне она закончила наружный осмотр и взяла необходимые анализы крови, волос на голове и половых органах, остатков спермы, слюны и грязи под ногтями. Она позвонила Лейфу и договорилась, где провести необходимые надрезы. Санитар был старым кропотливым работягой, всегда точно выполнявшим все, о чем его просили, и, когда Дженнифер включила свет в прозекторской без четырнадцати минут семь, она обнаружила, что отверстия на трупе, лежавшем на стальном столе, уже сделаны, а череп аккуратно трепанирован.

В первые минуты она составила план работы. Затем достала контейнеры для забора гноя, пробирки и дополнительные зонды. Аспирантка должна была прийти в десять минут девятого. Она была матерью‑одиночкой и нуждалась в работе без изнурительных ночных дежурств, и, вообще, ее отношение к судебной медицине не отличалось страстью. По счастью, она ловко обращалась с оборудованием для тонкой хирургии, и это перевешивало недостаточную заинтересованность профессией. Однако у нее была тяга все комментировать, и первое, что она сделала, – выразила радостный ужас оттого, что огромное бледно‑желтое тело, заполнявшее собой стальной стол, принадлежало человеку, которого она несчетное количество раз видела этой осенью по телевизору.

– Разве это тело теперь кому‑нибудь принадлежит?  – ответила Дженнифер с некоторым презрением. Она не выносила болтовни во время вскрытия.

Аспирантка поняла намек и заткнулась.

Несколько часов обе женщины работали напряженно и сосредоточенно, разбирая тело Элиаса Бергера. Головной мозг отделили от спинного и достали из черепной коробки. Поверхность его была тщательно исследована, но никаких существенных находок не обнаружилось. Как и ожидалось, после осмотра не было выявлено никаких следов серьезных механических повреждений или мальформаций кровеносных сосудов. Дженнифер решила, что ткани мозга следует закрепить формальдегидом для более тщательного обследования.

Около десяти заглянул Корн. Он вернулся в то же утро из длительного путешествия и, хотя еще был в отпуске до конца выходных, отправился прямо из аэропорта в институт, узнав утренние новости.

Дженнифер коротко отчиталась: никаких очевидных травм внутренних органов, все обнаруженное пока что соответствует первоначально предполагаемой причине смерти – передозировка героином.

– Я останусь до конца рабочего дня, – заверил ее Корн.