– Двое снайперов, если вы сумеете раздобыть их, – улыбнулась Фрина. – Но не больше, иначе вы их спугнете. Позвоните мне завтра – или, точнее, уже сегодня, часов в десять и расскажите, что вам удалось устроить. Передавайте привет сержанту. Спокойной ночи.

Хью распрощался с устроившимися на ночлег знакомыми. Берт и Сес довезли его до дома – безобидного коттеджа в Футскрее – и передали распалившейся не на шутку матушке, которая давно поджидала его. Но сын невнимательно слушал ее потрясающие речи о неблагодарных сыновьях, из-за которых невинные матери не смыкают глаз ночь напролет – только посмотрите на часы! – о матерях, что загубили свои лучшие годы, воспитывая бессердечных детей, у которых нет ни стыда, ни совести. Все эти попреки Хью Коллинз выслушал, сидя на стуле в кухне, а потом сказал:

– Я иду спать. Спокойной ночи, мам, – и вежливо поцеловал ее в щеку.

Тут женщина догадалась, что утратила свое влияние на сына, и пролепетала:

– Кто она?

Но получила в ответ лишь слабую блаженную улыбку, осеклась, прекратила расспросы и отправилась спать.

– Останешься со мной? – спросила она.

Он обхватил лицо мисс Фишер своими большими ладонями и посмотрел ей прямо в глаза.

– О, Фрина, – произнес он еле слышно. – Я был бы рад остаться с тобой навсегда – закрыть дверь и никогда больше не открывать.

– Это может создать неудобства, – заметила Фрина, не любившая слово «навсегда». – Иногда нужно выходить наружу.

– Верно, иногда стоит выходить. Но не сейчас. По крайней мере этой ночью ты моя.

– Твоя, – подтвердила Фрина и, приведя его в свой будуар, закрыла дверь, отгородившись от всех спящих в доме.

– Мне придется уехать, – сказал он. – После того как все кончится и их схватят, я стану меченым, даже для старых товарищей – тех, кто помнит… кто помнит прежние дни. Мне суждено потерять тебя, Фрина, хотя я только-только тебя нашел. Не знаю, как мне это вынести.

– Куда ты отправишься? – Фрина тоже подошла к окну и погладила мускулистое плечо Питера.

Он поцеловал ее руку.

– Боюсь, придется перебраться в другую страну, – сказал он. – Возможно, в Южную Америку, там они меня вряд ли станут искать. А может быть, скроюсь в каком-нибудь отдаленном районе, например, в Квинсленде у дочери.

– Так Нина твоя дочь?

– От тебя у меня нет секретов. Ее мать умерла три года назад. Мы вместе приехали сюда из Парижа. Очень-очень давно. Полно, Фрина, ведь не станешь же ты ревновать к мертвой?

Фрина улыбнулась. Она никогда ни к кому не ревновала.

– Нет, я нахмурилась совсем по другой причине. Я тоже буду скучать по тебе.

– Уж не знаю, как я тебя оставлю.

– Придется как-нибудь. Не хотелось бы, чтобы ты кровью доказывал мне свою верность.

– Все возможно. Нина была в безопасности, пока они меня уважали, но вот они избили ее и посадили под замок. Значит, у нас нет больше неприкосновенности.

– Не горюй, Питер. У нас есть еще эта ночь, или хотя бы то, что от нее осталось. Может, мы еще и встретимся. В другой стране.

– В другой жизни, – согласился Питер. – Иди сюда, в мои объятия. Без тебя они опустеют.

Все домашние собрались за обеденным столом. Дот была бледна, у нее раскалывалась голова, и она не очень-то была расположена к беседе.