Фотограф уже начал расставлять оборудование. Он разместил три напольных вспышки, с разных сторон освещавших тело и место преступления. Аллейн открыл черный саквояж, натянул пару резиновых перчаток и достал бутылочку с маленькой воронкой. Он перелил туда немного вина из чаши. Найджел тем временем рассказывал все, что мог вспомнить из разговоров посвященных. Аллейн слушал, хмыкая и что-то бормоча себе под нос, затем убрал бутылочку обратно в саквояж. Бэйли приступил к работе, вооружившисьраспылителем и белым тальком.

   – А где сосуд, который передавали по кругу два этих ангелочка? – спросил Аллейн. – Это он?

   Инспектор указал на серебряный кувшин, стоявший в бархатной нише справа от престола.

   – Да, он, – подтвердил Найджел. – Похоже, Клод не потерял голову, когда… когда это случилось.

   – Клод – это кто: черная орхидея или рыжая лилия?

   – Черная орхидея.

   Аллейн обнюхал кувшин и наполнил еще одну бутылочку.

   – Кажется, тут все в порядке, – пробормотал он. – Давайте еще раз обрисуем картину. Мисс Куэйн была в центре, а остальные стояли вокруг на коленях. Мистер Гарнетт, – слово «отец» у меня как-то не выговаривается, мистер Гарнетт взял в руки чашу и передал… как его лучше назвать? Графин? Нет, все же кувшин. Так вот, он передал кувшин мистеру Ганимеду Клоду, провел рукой над чашей, и она вспыхнула. Похоже, не обошлось без метилового спирта.

   – Скорее всего, – улыбнулся Касбек.

   – Прекрасно. Потом коленопреклоненные адепты стали передавать чашу из рук в руки, брать у Клода кувшин и наливать в нее вино.

   – И каждый при этом произносил одно слово, – вставил Найджел. – Но я понятия не имею, что они значили.

   – Думаю, это были имена божеств, – предположил Касбек. – Сам я не отношусь к членам культа, однако бывал на их собраниях. Обычно они называют имена шести божеств. Хагринг, Хако, Фригг и так далее. Гарнетт – это Один, а Избранный сосуд – всегда Фригг. Смысл в том, что все божества воплощены в одном боге, и их сущности перемешиваются в чаше. Своего рода популярный пантеизм.

   – Господи, помилуй, – отозвался Аллейн. – Ладно, идем дальше. Чаша шла по кругу. Наконец она дошла до последнего адепта, и что произошло потом?

   – Чаша перешла к причетнику, он передал ее священнику, а тот протянул ее мисс Куэйн.

   – И она выпила.

   – Да, – подтвердил доктор Касбек, – она выпила, бедняжка.

   Все немного помолчали.

   – Вы говорили, что этим последним адептом был мужчина, так? Я помню, мы уже все обсудили, но мне надо знать наверняка.

   – Я и говорю наверняка, – сказал Найжел. – Мистер Огден замыкал круг и передал чашу служке.

   – Именно так, – согласился доктор.

   – Это соответствует тому расположению, которое они нам только что продемонстрировали.

   – А есть ли какая-то вероятность того, что мисс Куэйн сама подсыпала что-то в чашу?

   – Нет, не думаю, – покачал головой Найджел. – Я видел, что она приняла ее обеими руками, взяв за ножку. Мисс Куэйн стояла в круге, озаренная светом факела.