– Если это сделает тебя счастливым.

Все рушится, подумал Питер. Все рушится прямо сейчас.

Питер машинально включил и выключил экран.

– Все кончено, да? – с отчаянием произнес он. Тринадцать лет…

Он должен прямо сейчас встать с дивана, встать и уйти. Тринадцать лет…

– Боже мой, – тоскливо произнес Питер, так и не дождавшись ответа. Он закрыл глаза.

– Питер…

Он все сидел с закрытыми глазами.

– Питер, – послышался напряженный голос Кэти, – я спала с Хансом Ларсеном.

Он ошалело уставился на нее. У него, что называется, отвисла челюсть, сердце бешено колотилось. Она отвела взгляд.

Кэти нерешительно прошла в центр гостиной. Несколько минут оба молчали. Питер чувствовал резь в желудке. Наконец хриплым, срывающимся голосом, словно механизм, у которого кончился завод, он с трудом выдавил:

– Я хочу знать подробности.

Кэти говорила тихо. Она старалась не смотреть на мужа.

– Разве это так уж важно?

– Да, это важно. Конечно, это важно. Как долго продолжалась эта… – он замолчал на секунду, – …эта связь? – Боже, он никогда не думал, что придется употреблять это слово в подобном контексте.

Ее нижняя губа снова задрожала Она сделала шаг к нему, словно хотела сесть рядом, но остановилась в нерешительности, увидев выражение его лица. Вместо этого она медленно пошла к креслу и устало опустилась в него, казалось, эти несколько шагов по комнате были самой длинной дорогой в ее жизни. Кэти осторожно положила руки на колени и стала их внимательно рассматривать.

– Это не было связью, – тихо сказала она.

– А как же, черт возьми, это называется? – Питер произносил жесткие слова, но тон совершенно им не соответствовал. Он был безжизненным, опустошенным.

– Это было… это не были какие‑то взаимоотношения. – Кэти слегка заикалась. – Это просто случилось.

– Как?

– В пятницу вечером, после работы. Ты в тот раз не пришел. Ханс попросил меня подбросить его до метро. Мы вместе с ним дошли до стоянки машин нашей компании и сели в мою машину. На стоянке в тот момент никого не было, и было очень темно.

Питер устало покачал головой.

– В твоей машине? – переспросил он затем он долго молчал и наконец тихо сказал: – Ты… – и следующее слово он произнес Нарочито медленно, с брезгливой гримасой, словно это было единственное верное определение, – потаскуха.

Ее лицо опухло, глаза покраснели, но она не плакала. Кэти слегка покачала головой, словно пытаясь оспорить это слово, слово, которым до сих пор никто никогда ее не называл, но в конце концов она только пожала плечами, возможно, смирившись.

– Что там произошло? – спросил Питер. – Что именно вы делали?

– Мы занимались сексом. Вот и все.

– Какого рода сексом?

– Нормальным сексом. Он просто скинул брюки и задрал мне юбку. Он – он нигде меня не трогал.

– Но ты была пьяная?

Она вспыхнула.

– Я… я слишком много выпила.

Питер кивнул.

– Ты никогда прежде не пила. Пока не начала там работать.

– Я знаю. Я больше не буду.

– Что еще случилось?

– Ничего.

– Он поцеловал тебя?

– Перед этим – да. Но потом нет.

Саркастически:

– Он сказал, что любит тебя?

– Ханс говорит это всем.

– А тебе он это говорил?

– Да, но… но это были только слова.