Вдруг она подняла голову и, глядя на судью в упор, сказала:

— Теперь я мертва, а с моим телом можете делать что угодно!

Судья Ди с ужасом наблюдал за произошедшими с ней резкими изменениями. На ее гладком лице появились глубокие морщины, глаза стали тусклыми, казалось, она внезапно постарела лет на десять. Теперь, когда иссяк ее неукротимый, неистовый дух, не осталось в самом деле ничего, кроме пустой скорлупы.

— Зачитайте признание! — приказал он писцу.

Мертвое молчание воцарилось в зале, когда тот зачитывал протокол.

— Подтверждаете ли вы, что это ваши правдивые показания? — спросил судья.

Госпожа Лу утвердительно кивнула. Начальник стражи подал ей документ, и она приложила к нему большой палец.

Судья Ди объявил заседание закрытым.

Глава 24

Судья Ди в сопровождении помощников вышел из зала заседаний. Из толпы доносились робкие приветствия. Выйдя в коридор, Ма Жун звучно шлепнул Цзяо Тая по плечу. Им с трудом удавалось сдерживать свое ликование. Даже Дао Гань довольно хихикал, когда они входили в кабинет судьи.

Но когда судья повернулся к ним, они, к крайнему своему удивлению, увидели, что лицо его столь же холодно и бесстрастно, как и во время судебного заседания.

— Это был долгий день, — спокойно сказал он. — Цзяо Таю и Дао Ганю лучше пойти отдохнуть. Что же касается тебя, Ма Жун, к сожалению, пока не могу тебя отпустить.

Когда удивленные Цзяо Тай и Дао Гань удалились, судья Ди достал свое письмо правителю округа. Он разорвал его, бросил обрывки на пылающие угли в жаровне и молча наблюдал, как они превращаются в пепел. Потом он сказал Ма Жуну:

— Переоденься в охотничье платье! И подготовь двух коней.

Ма Жун был совершенно ошарашен. Он хотел было попросить каких-то разъяснений, но, увидев взгляд судьи, молча вышел.

Во дворе падали крупные снежные хлопья. Судья Ди посмотрел на свинцовое небо.

— Поторопимся, — сказал он Ма Жуну. — При такой погоде скоро стемнеет.

Он закрыл шейным платком нижнюю часть лица и вскочил на коня. Через боковые ворота они выехали из управы.

Проезжая по главной улице, они увидели, что, несмотря на снег и ледяной ветер, у уличных лотков столпилось множество людей. Теснясь под временными навесами из промасленной ткани, они оживленно обсуждали необычное заседание суда. На проезжавших мимо всадников никто не обратил никакого внимания.

Когда судья с Ма Жуном подъехали к Северным городским воротам, порывы холодного ветра с равнины ударили им в лицо. Судья постучал рукояткой кнута в дверь сторожевой будки. Когда появился стражник, он велел ему выдать Ма Жуну специальный фонарь из толстой промасленной бумаги на случай бури.

Выехав за город, судья с Ма Жуном направились на запад. Сумерки сгущались, но снегопад, казалось, немного стих.

— Далеко ли мы едем, ваша честь? — озабоченно спросил Ма Жун. — В такую погоду легко и заблудиться среди холмов!

— Я знаю дорогу, — коротко ответил судья, направляясь в сторону кладбища, — мы уже почти на месте.

Судья медленно ехал, внимательно рассматривая надгробия. Он проехал мимо вскрытой могилы Лу Мина, направляясь в самую отдаленную часть кладбища. Там судья спешился и пошел между могилами, что-то бормоча себе под нос. По пятам за ним шел Ма Жун.

Вдруг судья остановился. Он рукавом стер снег с камня, прикрывавшего большую гробницу. Увидев, что на плите высечено имя «Ван», он сказал Ма Жуну:

— Вот она. Помоги мне раскопать ее, у меня в седельной сумке есть две лопатки.

Судья Ди с Ма Жуном разбросали снег и землю, покрывавшие основание плиты, и начали расшатывать камень.