|
Фома возил «паучников» по морю на арендованном ими у нашего колхоза промысловом судне, но у него так получилось: «паучники» себе, а мы себе. Теперь же Фому захватили научные наблюдения, он болел за них, как страстный болельщик за свою дорогую команду. Он не раз говорил о том, как мешают каспийским судоводителям непостоянство и неизученность течений на море, что надо бы провести более тщательные изыскания (вот как мы делаем!) по всему морю, тогда мореходы всегда могли бы выбрать самый выгодный путь.
Течения на той части моря, которую мы изучали, менялись прямо у нас на глазах. — Ну и Каспий! — бормотал, качая кудлатой головой, Фома и, выхватывая у меня из рук шест, бросался делать промеры. Но даже глубины менялись — сегодня одна, завтра другая, смотря какая шла вода — нагонная или сгонная. Каждое наблюдение оживленно обсуждалось всеми участниками экспедиции — как, что и почему. Только теперь дошла до Фомы самая сущность исследовательской работы, а то он ее не понимал, просто исполнял добросовестно свои обязанности, и все. Это были дни, когда каждый себя чувствовал поразительно счастливым! А потом пришло чудо открытия. Это был остров, хотя никакого острова на карте не значилось. Мы первые его открыли. Увидел его Фома и закричал во все горло: — Земля! — Что за черт! — удивился Филипп. Далеко мы были от берегов. Все разволновались. Спешно изменили направление и пошли к неизвестному острову. Подойти ближе, чем на один кабельтов, оказалось невозможным из-за большой отмели. Поставив «Альбатрос» на якорь, решили отправиться к острову на бударке.
Лодка всех не вместила, поэтому полная Васса Кузьминична согласилась остаться пока на судне. Это была огромная жертва. Если бы меня оставили в этот час на «Альбатросе», я бы, наверное, взбунтовался. Но наш ихтиолог была дисциплинированная женщина. Мы с Фомой гребли, как на гонках, Мальшет сел за руль, он был в отличном настроении и, улыбаясь, поглядывал на нас. Иван Владимирович упорно смотрел в бинокль — что-то его очень поразило. С невнятным восклицанием он передал бинокль Лизе. Она, щурясь, стала наводить. — Что это, корабль? — пробормотала Лиза, не понимая и ужасаясь. Бударка с хрустом врезалась в покрытую толстым слоем голубоватой ракушки отмель. Мужчины были в сапогах и попрыгали прямо в ледяную воду. Я только хотел дать Лизе свои сапоги (она была в туфлях), как Фома легко поднял ее на руки и понес. Сестра не возражала, даже обняла его за шею. — Фома, что это там? — спрашивала она. Мы были первые, ступившие на этот остров. Именно мы нашли «Надежду»... Вот как потом описал этот остров Филипп Мальшет в трудах по комплексному изучению Каспийского моря, изданных Академией наук СССР. «Новый остров, открытый экспедицией Океанологического института АН СССР в 196... году. Остров расположен на широте 44°48'0 N. долготе 49°20'0 О от Гринвича. Он лишь совсем недавно вышел из-под уровня моря. Длина острова 50 метров, ширина 28 метров. Остров вытянут в меридиональном направлении и сложен сплошными мелкопористыми доломитизированными известняками — желтоватыми и серыми. По возрасту это титон (?) или нижний неоком (свита Даг-Ада). Известняки спускаются непосредственно в воду, выступы их видны также и под водой вблизи берега. В 2—3 метрах от берега они сменяются мелкозернистым песком с большим числом мелких раковин. Остров покрыт сплошными скоплениями каспийских ракушек, местами скрывающими коренные породы. Падение уровня моря обнажило остов затонувшего колесного корабля. Видимо, это судно «Надежда». Вот и все! Как не похоже это описание на то, что мы тогда увидели и почувствовали. |
