|
По инициативе патриарха Иова началось тщательное расследование авантюры. Не была оставлена без внимания и Марфа. Под усиленной охраной ее привезли в Новодевичий монастырь, где подвергли строжайшему допросу. Сначала патриарх, а потом и сам царь Борис спрашивали: «Кто назвался именем ее сына Дмитрия и мог ли он быть подменен в детстве?» Хитрая Марфа отвечала очень уклончиво: «Ничего не знаю, но люди, которых уже нет в живых, говорили мне о подмене ребенка в раннем детстве, но было ли это на самом деле, сказать точно я не могу». Ее слова привели в ярость царя. Тогда он решил привлечь к допросам свою жену Марию Григорьевну, надеясь, что та добьется большего успеха. Но ее беседа с Марфой чуть не закончилась дракой двух цариц. Борису и Иову даже пришлось их разнимать. Ничего не выяснив, Борис Годунов был вынужден отправить царицу монахиню не на Белоозеро, а поближе – в Никольский монастырь на Выксе. Там она должна была находиться под бдительным надзором приставов. Но Марфу это не огорчило. Она чувствовала, что ссылка будет короткой. Даже в монастырь приходили вести о том, что «царевич Дмитрий» очень популярен среди народа. Многие желали помочь ему отвоевать отчий престол у узурпатора – царя Бориса.
Сама судьба, казалось, покровительствовала самозванцу. В апреле 1605 года Б. Ф. Годунов внезапно скончался. Его вдова и сын Федор на престоле удержаться не смогли. Умело сагитированные Лжедмитрием, москвичи подняли против них восстание и свергли. Царская армия, стоявшая под Кромами, перешла на сторону «подлинного сына Ивана Грозного». В итоге 20 июня самозванец торжественно въехал в столицу, с восторгом приветствуемый горожанами. Все это рассказал Марфе присланный из Москвы гонец. Ей следовало готовиться к переезду в столицу и радостной «встрече с сыном». Вскоре посыльные из Москвы зачастили на Выксу. Ведь от естественности поведения при свидании мнимых матери и сына зависел весь успех самозванческой авантюры. Оно должно было проходить при большом стечении народа и окончательно убедить всех сомневающихся в истинности Дмитрия. Марфа клялась тайным посыльным, что не подведет «сыночка», поскольку ее собственное благополучие целиком и полностью зависит от него. Она устала быть опальной узницей и мечтала вновь поселиться в кремлевских покоях, достойных ее высокого сана. Вскоре царица получила личное письмо от того, кто назвался именем Дмитрия. Оно было полно ласковых выражений и обещаний устроить ее жизнь самым наилучшим образом. В ответ Марфа отправила свое послание с выражением горячего желания вновь встретиться «с сыном» после «долгой разлуки». С ее стороны это даже не было притворством, поскольку личность человека, назвавшегося именем царевича Дмитрия, вызывала у нее большой интерес. Одновременно Марфа получила письма от братьев. Михаил и Григорий сообщили, что по воле царя Дмитрия возвращены из ссылки и получили назад свои родовые земли. Им как царским родственникам тут же были присвоены боярские чины. Вместе со своими дядьями и двоюродными братьями они заняли в Боярской думе очень высокое положение. Эти вести внушали Марфе большие надежды. Наконец в начале июля в Никольский монастырь прибыл пышный кортеж во главе с царским великим мечником молодым князем Михаилом Васильевичем Скопиным Шуйским. Марфу переодели в новое монашеское платье из дорого шелка, посадили в карету, обитую темным бархатом, и торжественно, с почетом, повезли в Москву. Отныне все окружающие ее лица оказывали ей царские почести и тут же исполняли любые прихоти и пожелания. Становилось ясным, что с унизительной ссылкой навсегда покончено. С помощью самозванца опальная монахиня вновь превратилась в царицу, мать царствующего Дмитрия.
Рядом с лжесыном
Судьбоносная встреча мнимой матери с мнимым сыном была назначена на 18 июля в селе Тайнинском. Для самозванца она означала окончательное подтверждение истинности его царского происхождения. |
