«Готические психопаты» орут друг на друга, с жаром обсуждая свои психо‑артистические теории, а Кристиан скулит, как раненое животное.

– Основной вопрос – это мотивация! – вопит Ян. – Мотивация, мать ее!

– Логика – это императив нормы! – парирует Франсина. – Да здравствует анархистское искусство! Долой диктатуру разума!

– Вы самые настоящие дилетанты, – сокрушается Мерканти, – любители чертовы! Чтобы творить искусство, нужны не теории, а яйца!

– Ведь нашей целью было поли‑экспрессивное произведение! – провозглашает Летиция.

И некоторое время они спорят. Мне вдруг вспоминаются занятия в университете: «В объединении злоумышленников извращенцы слишком часто находят помощь и конкуренцию, которые расширяют поле их деятельности и усиливают причиняемый ими вред». Закрытый клуб кровавых убийц.

Франсина ходит взад и вперед, декламируя обрывки фраз:

– Наши дорогие постояльцы… еще немного чаю… Вкусная еда так дорога, моя дорогая, что нам будет дороже…

Ян спрашивает, не сошла ли она с ума.

– Я повторяю свой текст, это для жандармов, – объясняет она.

– Но мы не станем дожидаться жандармов!

– Говори за себя! А я не знаю. В конце концов, судимостей у меня нет, так что не имею ни малейшего желания скрываться с такими поклонниками нормы, как вы.

Пока они обмениваются этими репликами, мы продолжаем уходить. Вот и пандус для колясок, Иветт ведет нас в дом. Нет! Надо было убегать в лес, в снег, под прикрытие деревьев и темноты. Что она делает? Шарит возле стены, скрип металла, это почтовый ящик? Она берет мою ручку, по чему‑то ударяет, треск электричества, дикие крики:

– Опять вырубился свет!

– Ничего не видно!

– Надо подождать минутку, луна выйдет из‑за облака.

– Осторожно, не стреляйте наобум!

– Ребята, не бросайте меня тут!

– Я устроила замыкание, – шепчет мне Иветт. – Так, теперь слушайте: тут сбоку, рядышком, идет спуск к лесу. Жюстина, садитесь на колени к Элиз, мадам Реймон будет вас толкать.

А она сама? Речи не может быть, чтобы она принесла такую жертву, я…

– А я пойду за Лорье и вашим дядюшкой, – добавляет Иветт. – Мы не бросим своих за линией фронта.

Иветт – героиня фильма о войне! Не будь ситуация так трагична, я бы улыбнулась.

Она поворачивает кресло к склону, Жюстина садится ко мне на колени, тяжесть холодной плоти, клацающие зубы. Мадам Реймон читает вперемешку «Аве, Мария!» и «Верую», ее назойливое бормотание напоминает жужжание мухи, бьющейся о стекло.

– Фернан, надо вытащить Фернана, – лепечет Жюстина.

– Я займусь им! – отвечает Иветт. – Ну, мадам Реймон, толкайте!

Мощное сотрясение. Я тут же нажимаю кнопку ускорения, мы начинаем спуск.

– Эй, там! Остановитесь, стоп! – кричит Ян. – Я видел что‑то движущееся в темноте, – объясняет он своим сообщникам.

– Где заложники? – спрашивает Мартина.

– Вот дерьмо, они удрали! – восклицает Летиция. – Это все из‑за цирка, который устроил Кристиан.

– Посмотрел бы я на тебя на моем месте, недоделанная! – стонет Кристиан.