Стеклянные витрины подземных магазинчиков, разукрашенные по случаю Нового года, не в состоянии были развеять ощущение бесприютности и сиротства. Пробираясь в толпе сосредоточенно нахмуренных людей, Гвендолин кляла себя за то, что не удосужилась послушать сводку погоды. О гараже и машине не могло быть и речи — до банка приходилось добираться пешком.

Покинув теплый подземный лабиринт, молодая женщина поднялась наверх, надвинула на самые брови шапку и закрыла лицо воротником, оберегая грим. По заснеженной аллее она прошла навстречу надвигающейся буре и постучала в огромные двери как раз в ту секунду, когда сотрудник службы безопасности банка закрывал их изнутри.

При виде поздней гостьи он улыбнулся и постучал пальцем по наручным часам. Гвендолин в ответ тоже улыбнулась, достала визитную карточку, и мгновением позже двери широко распахнулись.

— Мы уж вас не ждали! — прогромыхал простуженным басом охранник. — Банк последний час больше похож на могилу, над которой кружатся ведьмы.

Он осторожно высунул нос наружу.

— Ну и погодка! Собаку на улицу не выгонишь!

— Не то слово! И транспорт, по-моему, совершенно не ходит. На перекрестках такие огромные сугробы намело!

Гвендолин с наслаждением подставила озябшие руки под струи теплого воздуха, вырывающиеся из кондиционера.

— Куда идти?

— Прямо по коридору, потом на красном лифте на четвертый этаж. Я позвоню и предупрежу собравшихся, что вы уже поднимаетесь.

С этими словами охранник снял трубку настенного телефона и начал набирать номер.

Могила — точно сказано, криво усмехнувшись, подумала Гвендолин, с содроганием поглядывая на холодные мраморные стены и массивные решетки на окошках в кассовом зале. Или скорее тюрьма. Даже шестиметровая рождественская елка с разноцветными гирляндами не создавала положенного праздничного настроения. Чтобы хоть как-то избавиться от ощущения безлюдной пустоты вокруг, молодая женщина с силой ударяла каблуками о мраморный пол, и гулкое эхо шагов нарушало тишину этого величественного хранилища капиталов.

Банк был стар, как сам город, как озеро, о берега которого сегодня разбивались грозные волны. Гвендолин прямо-таки видела это монастырского вида строение, окруженное вигвамами индейцев-сиу, в то время как внутри ругается с кассиром из-за перерасхода наличности хозяин-финансист, некогда уехавший из родного Белфаста без гроша в кармане потертых штанов.

Сказать, что здание выглядело мрачным как снаружи, так и изнутри, означало не сказать ничего. Унылая краснокирпичная колоннада фасада и тоскливо-одноцветная отделка коридоров совершенно не располагали к тому, чтобы задержаться здесь дольше необходимого.

Холодный помпезный стиль сооружения навевал мысль о потусторонних силах. Казалось, строгие и неподкупные духи днем и ночью царствуют на этажах, неусыпно следя за целостью и сохранностью врученных им денег. Возможно, еще и поэтому Гвендолин Снайдерсон, подобно большинству жителей Эванстона, была клиентом этого банка.

Лифт открыл двери, как только она нажала на кнопку вызова, потом быстро и бесшумно поднял ее на четвертый этаж и замер в ожидании. Гвендолин переступила порожек и чуть не натолкнулась на рослого мужчину в темно-сером в тонкую белую полоску костюме.

— Мистер… — Молодая женщина неуверенно протянула руку.

— Наконец-то! Просто Джордж, — сказал он, отвечая на рукопожатие. — Я президент банка и могу позволить с собой фамильярничать, тем более такой очаровательной гостье. А мы уже начали бояться, что нашим наполеоновским планам не суждено осуществиться.

— Гарантируем неукоснительное исполнение заказа! — с некоторым самодовольством процитировала Гвендолин и, улыбнувшись, спросила: — Где можно раздеться и привести в порядок костюм?

— Вот тут у нас комната отдыха персонала, там — дамская комната.