— Замечательно! — воскликнула Гвендолин. — Мне потребуется минут пять, не больше!

— А я пойду и подготовлю собравшихся, к вашему приходу. Мистер Миллинггон убежден, что речь идет об обычной новогодней вечеринке, — масляно поблескивая глазками, сказал мистер Джордж. — А вы… вы способны сразить самое стойкое сердце, малышка Дезире.

— Увы, я не малышка Дезире, у меня еще целы руки и ноги, — с улыбкой произнесла Гвендолин, чем привела Джорджа в откровенное смятение.

— Надеюсь, они приготовили сердечные капли для старины Миллингтона, — пробормотала молодая женщина, проследив, как фигура финансиста, облаченная в темно-серый костюм, удаляется по коридору и скрывается за углом.

Комната отдыха приятно удивила молодую женщину. Небольшая, со вкусом обставленная, она вобрала в себя все то тепло, которого недоставало унылым коридорам этого средневекового замка. На стенах висели еловые лапы, перевитые гирляндами огней, на столах горели свечи в канделябрах, оконные стекла, кто-то умело разрисовал снежинками. И даже автоматы с водой, кофе и едой были украшены красным и зеленым серпантином.

На них-то и остановился взгляд Гвендолин. Стаканчик горячего кофе или какао показался ей вдруг верхом мечты. Сегодня утром она съела бутерброд с арахисовым маслом и банан, что для женщины ростом в метр семьдесят два и весом в пятьдесят восемь килограмм было явно недостаточно.

— Потом, — успокоила свой желудок Гвендолин. — Вернусь домой и устрою тебе праздник. Как-никак впереди поход через три квартала к гаражу и нужно быть в форме.

Она сняла шубку и шапку, повесила их на деревянную вешалку и подошла к зеркалу. Причесала выбившиеся волосы, поправила диадему, надела чадру и пригладила ладонями легкомысленный костюм. Сапоги остались ждать ее в обувном шкафчике под вешалкой, на смену им заступили крохотные туфельки.

Подумав, она прикрыла полуобнаженные груди еще и полупрозрачной шифоновой лентой… исключительно из человеколюбия.

— Не стоит сразу вгонять в краску беднягу Миллингтона, — с усмешкой пояснила она себе.

2

Когда мистер Джордж просунул нос в дверь, Гвендолин проверяла магнитофон.

— Готовы? — спросил он, и его ошарашенный вид лучше всяких слов свидетельствовал о неотразимости ее восточного шарма.

— Готова, — просто ответила молодая женщина и быстро подошла к двери. — Последний вопрос: как мне узнать мистера Миллингтона среди прочих гостей?

— У нашего, так сказать, именинника к пиджаку приколота бутоньерка из омелы.

Из полураскрытой двери, к которой они подошли, доносились громкие голоса — мужские и женские.

— Нажмите, пожалуйста, на эту клавишу, и заиграет музыка, — шепотом попросила Гвендолин провожатого и передала ему магнитофон.

За дверью некто веселым голосом громко произнес:

— Дружище, у нас для тебя небольшой сюрприз. Пожелание с намеком: чтобы ты всласть отдохнул в праздники и с хорошим настроением возвратился на службу.

Палец мистера Джорджа опустился на клавишу. Заиграла музыка. Гвендолин Снайдерсон крест-накрест положила руки себе на грудь и, полуприкрыв глаза, проскользнула в комнату, чтобы отвесить поклон и певуче приветствовать собравшуюся публику.

— Салам, дамы и господа!

В ярко-голубых глазах господина с бутоньеркой из омелы засветился чисто мужской интерес.

— Так-так! Ничего не понимаю, но попробую догадаться… Мне предстоит отправиться на Восток, и эта леди будет моей секретаршей? Да, Джордж?

— Не угадал! — заглушая общий смех, пророкотал президент банка.