— Так почему же он до сих пор не в тюрьме?

— Потому что я объяснил им, какой урон в этом случае будет нанесен нашей церкви, — ответил Рэндл. — Они — истинные христиане, и не хотят, чтобы из-за преступлений одного человека страдали многие.

— Какие добропорядочные люди, — саркастически заметил Пастырь. — Разумеется, к задержанию Вашингтона вы не имеете ни малейшего отношения?

Рэндл молча смотрел на Пастыря, рот его превратился в узкую полоску.

— Полагаю, ваше молчание означает, что агентство действовало по вашей указке.

— Полагайте, что хотите, — ответил Рэндл и взял со стола зеленую папку.

Райкер подхватил ее и передал Пастырю.

Пастырь открыл папку. Еще не поданное в суд заявление на развод. Причины: измены и жестокое обращение.

— Моя жена сказала мне, что никогда не подаст на развод, что бы ни говорили обо мне кто угодно, включая и вас.

— В суд она не обращалась… пока, — кивнул старик. — Но, думаю, она переменит свое мнение, увидев вот это, — он передал видеокассету Райкеру, который вставил ее в паз видеомагнитофона. Рэндл повернулся к миссис Лейси. — Вам совсем не обязательно заставлять себя смотреть на эти извращения.

— Я посмотрю, — твердо заявила миссис Лейси. — Как один из основателей этой церкви я должна знать все факты, сколь бы отвратительными они ни были.

Лицо Пастыря осталось бесстрастным. Он уже догадался, что его ждет. Рэндл не только снабдил его телефоны подслушивающими устройствами, но и установил видеокамеру в его спальне.

По экрану побежала черно-белая рябь, перемежаемая цветовыми вставками, затем появилась картинка. В темноте лишь слабо проглядывались очертания тел. Но вот послышался женский голос: «Твой игрунчик слишком велик для моего рта. Я должна его увидеть».

Тут же экран осветился. Пастырь голышом стоял на коленях на кровати, спиной к камере, скрывая Ким, лежащую за ним. Внезапно она развернула Пастыря лицом к камере, все еще держа его член в руках, затем улеглась на спину, широко развела задранные вверх ноги, ввела член и закрыла глаза, как только Пастырь начал ритмично двигаться взад-вперед.

— Можно выключать, — распорядился Рэндл. — По-моему, увиденного белее чем достаточно.

Пастырь молчал. Ким заложила его. Она знала, где находится камера, и расположилась так, что показать его во всей красе.

Рэндл не сводил глаз с Пастыря.

— Вы думаете, что просмотрев эту пленку, Джейн не подаст на развод?

— Я не могу отвечать за Джейн. Но мне хотелось бы знать, сколько вы заплатили Ким Хикокс за эту сцену?

Рэндл не ответил.

— А может, она всего лишь честная женщина-христианка, пожертвовавшая собой ради спасения церкви? — Пастырь невесело рассмеялся. — Меня предупреждали. Очевидно, ей не впервой искать Бога в постели священника.

Рэндл заговорил.

— Мы не хотим загонять вас в угол. Главное для нас — благополучие церкви. Поэтому мы не просим вас и вашего приятеля незамедлительно уйти в отставку. Мы согласны принять ее на следующий день после Крестового похода. Разумеется, соответствующий документ вы должны подписать сегодня.

— А если я его не подпишу?

— Ваша жена получит пленку. А ниггера сдадут в полицию.

Пастырь помолчал.

— А если я скажу, что мне плевать? Валяйте.

Рэндл вытаращился на него.

— Ты же уничтожишь церковь.

— Нет, — покачал головой Пастырь. — Не я. Ее уничтожите вы. С самого начала я знал, что забота ваша не о Божьем слове.