96

Вскоре после полудня машина под лучами раскаленного солнца въехала на пыльные улицы Макаса.

Несмотря на возражения врача и сомнения Ари, Кшиштоф настоял на том, чтобы поехать с ними. Отравление угарным газом могло привести к глубокой, но непродолжительной коме без каких‑либо осложнений. Он сидел на заднем сиденье внедорожника с осунувшимся лицом, запавшими глазами, весь в повязках. Поляк был не из тех, кто легко сдается, и к желанию спасти брата Ирис теперь добавилась жажда личной мести. Вся эта история слишком затянулась. Всех троих объединяло давно вызревавшее стремление раз и навсегда покончить с этим делом. Об их решимости свидетельствовало и тяжелое молчание, повисшее в салоне машины.

Все утро Вламинк оставлял сообщения на автоответчике Ари. Решившись наконец перезвонить бельгийцу, Маккензи тут же понял, что нельзя терять ни минуты. Они договорились о встрече в маленьком баре в Макасе.

Ирис припарковалась прямо перед кафе. Они без труда узнали Вламинка – единственного европейца среди сидевших на террасе посетителей. В костюме из белого льна он смахивал на Богарта в «Касабланке». Все трое, провожаемые любопытными взглядами, сели к нему за столик. То, что в баре собралось сразу четыре европейца, само по себе выглядело необычным и даже подозрительным, а тут еще один из них – весь в бинтах.

– Я предпочел встретиться с вами подальше от вашей гостиницы. Полицейские уже там.

– Это вы их вызвали?

– А что мне было делать? – ответил бельгиец с досадой. – Мое начальство знает, что я здесь. Чтобы не вызывать подозрений, мне приходится быть начеку. Но я не упомянул ни о вашем присутствии, ни о найденной мною записке. – Он похлопал по внутреннему карману пиджака.

– А Эрик Левин?

Агент ССЦ мрачно произнес:

– Его нашли мертвым в больнице. О причинах смерти пока не сообщают. Он не был застрелен, как его жена, но вряд ли умер естественной смертью. Наверняка отравлен нейротоксином. Судя по всему, его убили примерно в то же время, что и его жену.

Не сводя глаз с собеседника, Ари закурил свой «Честерфилд».

– Чего, собственно, вы ждете от нас?

– Полагаю, что теперь мы с вами по одну сторону баррикад, Маккензи. Пора нам начать сотрудничать.

– Вы действительно упрямы, как ребенок. В последний раз, когда мы с вами виделись в кафе, вы разыграли тот же спектакль, и я тогда же сказал, что не желаю с вами работать. С чего вы взяли, что теперь я передумаю?

– Если мы хотим наконец разобраться в этой истории, нам придется работать заодно. Выбора у нас нет.

– Посмотрим. К тому же я все еще вам не доверяю.

– И не без причины.

Ари удивленно на него посмотрел.

– Мне нелегко в этом признаваться, но ваши подозрения не лишены оснований, – продолжал бельгиец.

– В устах агента ССЦ это звучит весьма необычно…

– Я убежден, что кто‑то из моего руководства заодно с вашим министром внутренних дел проворачивает темные дела у нас за спиной.

Маккензи переглянулся с Ирис. Он казался почти довольным.

– То, что мой родной министр – продажная мразь, для меня не новость. Что же до вашего руководства, то это ваша проблема, а не моя.

– Возможно. Но интересы у нас общие. Так или иначе, и ваше и мое начальство замешаны в этом деле, и мы с вами хотим одного: найти паршивую овцу. Но для этого мне нужны вы, а я нужен вам. Нам придется доверять друг другу.

– Доверять типу, который воспользовался гражданским лицом, чтобы получать сведения о моей деятельности? Это будет непросто…

– Мари Линч привлек не я. Хотите верьте, хотите нет, но я был против этой затеи.