|
Вливание было произведено. - Как вы себя чувствуете? - Благодарю вас, - ответил астроном, - терпимо. Вслед за Лесли операции вливания подвергся Мерэ. В легкой одежде, сделанной из материи, свободно пропускающей тепло, их ввели в зал. Взволнованная толпа притихла По приставленной лестнице Лесли и Мерэ взошли на “эшафоты” и легли в свои стеклянные гробы И здесь, уже лежа на белой простыне, Мерэ вдруг продекламировал охрипшим голосом эпитафию Сципиону римского поэта Энния: Тот погребен здесь, кому Ни граждане, ни чужеземцы Были не в силах воздать Чести, достойной его И вслед за этим неожиданно он захрапел усталым сном охмелевшего человека. Эдуард Лесли лежал как мертвец. Черты лица его заострились. Он часто дышал короткими вздохами. Хирург, следя за термометром, начал охлаждать воздух между стеклянными стенами. По мере понижения температуры стал утихать храп Мерэ. Дыхание Лесли было едва заметно. Мерэ раз или два шевельнул рукой и затих. У Лесли глаза оставались полуоткрытыми. Наконец дыхание прекратилось у обоих, а у Лесли глаза затуманились. В этот же момент стеклянные крышки были надвинуты на “гробы”. Доступ воздуха был прекращен. - Двадцать один градус по Цельсию. Анабиоз наступил - послышался голос хирурга среди полной тишины. Публика медленно выходила из зала. Гильберт, Карлсон и хирург прошли в кабинет. Хирург сейчас же засел за какой-то химический анализ. Гильберт хмурился - В конце концов все это производит удручающее впечатление Я был прав, настаивая на том, чтобы дать публике только зрелище пробуждения. Эти похороны отобьют у всякого охоту подвергать себя анабиозу. Хорошо еще, что этот шалопай Мерэ внес комическую ноту в этот погребальный хор - Вы правы и не правы, Гильберт, - ответил Карлсон. - Картина получилась невеселая, это верно. Но толпа должна видеть все от начала до конца, иначе она не поверит! У наших “покойничков” установлено контрольное дежурство. Они открыты для обозрения во всякое время дня и ночи. И если мы проиграли на похоронах, то вдвое выиграем на воскресении Меня занимает другое операция вливания довольно неприятна и сложна. Для массового замораживания людей она негодна. Но мне писали, что профессор Вагнер нашел более упрощенный способ нужного изменения крови путем вдыхания особых паров - Черт возьми! Я подозревал это! - вдруг воскликнул хирург, поднимая пробирку с какой-то жидкостью. - В чем дело, доктор? - А дело в том, что весь наш опыт и сама жизнь профессора Лесли висели на волоске. Как вы помните, при вливании химического раствора я обратил внимание на то, что жидкость стала мутной. Этого не должно было быть ни в коем случае. Я самолично составлял жидкость в условиях абсолютной стерильности. Теперь я хотел установить причины помутнения жидкости. - И что же вы нашли? - спросил Гильберт. - Присутствие синильной кислоты. - Яд! - Один из самых сильных. Убивает мгновенно, и от него нет спасения. - Но как он туда попал? - В этом весь вопрос! - Это Артур Лесли. Неутешный племянник астронома. Вы помните, Гильберт, его просьбу и потом угрозу? Какой негодяй! А ведь, смотрите, какое душевное прискорбие разыграл? - Когда он мог это сделать? Кажется, он не подходил близко к аппаратам. |
