Ну а Далемир свет Величарович был не из тех, кто таится, крадется, примеряется и рассчитывает. Обеими руками вцепившись в ростовой топор – рукоять была ему длинновата, но по неопытности он не догадался, до какой высоты ее следует укоротить применительно к своему росту, – он с громкими воплями наносил удар за ударом по выстроенным перед ним щитам, стараясь прорваться к Люту. Шлем сползал на глаза, Далята плохо видел, но боевой раж заменял ему ясность зрения. Перед ним прыгал знакомый красный щит с тремя волнистыми белыми полосами.

С воплем Далята изо всей сил вдарил по щиту топором. Лют принял удар, сливая вбок. Тяжелое лезвие скребнуло по стальному наплечнику и ушло на плечо. Кровавой раны не было, но половина тела загудела от удара. Будь на нем старая кольчуга, этот удар развалил бы его до подмышки.

Почти одновременно и Берест наконец улучил миг и двинул вперед копье, целя под левую руку. Но сильным ударом топора в руках Даляты Люта развернуло и отбросило назад. Он покачнулся, запнулся об ноги кого-то из лежащих и упал.

Точно рассчитанный удар Берестова копья провалился в пустоту – Люта уже там не было. С матерным криком Берест наугад ткнул вниз, туда, куда свалился Лют, будто пытался острогой пригвоздить ко дну ускользающую рыбу. Но там валялось несколько тел, кто-то еще шевелился. Копье вошло в мягкое, но среди чьих-то конечностей, в серой рассветной мгле Берест не мог разобрать, во что попал.

Кто-то бросился к нему, и Берест отскочил из-под взмаха топора. Вернуться к Люту было нельзя: древляне отступали вдоль воды, русы теснили их. Нанося быстрые тычки копьем, чтобы не подпустить к себе русов, Берест спешно пятился к опушке.

Над станом раздался хриплый звук рога. Это был древлянский рог, и подавал он ожидаемый всеми знак: дело сделано, уходим!

* * *

Коловей возглавлял основную часть дружины – две сотни. Себе он оставил главное – охоту за Святославом. Точно выбрав миг, когда все русы, кто был на ногах, устремились к реке, он со своими людьми бросился вперед с противоположной стороны – по тропе волока и с опушки леса.

Берест расписал все точно – даже в рассветной мгле хорошо был виден красный стяг на высоком древке, указывающий путь к княжескому шатру. Но древлянам предстояло наткнуться не на растерянных раззяв, а на княжеских гридей, привыкших соображать быстро. Бежать на шум у реки те и не собирались: то было дело Иворовых оружников. К тому же не один Лют имел опасения перед вступлением на землю Деревскую и спал в обуви, с оружием под рукой. Беда пришла не с востока, откуда ее ждали, а с запада, который считали почти безопасным. Но к тому мгновению, когда первые отроки Коловея достигли большого белого шатра, это уже не имело значения: перед ними стояло два десятка гридей, половина – в шлемах, и все – с мечами и щитами в руках…

* * *

Когда Святослав, спросонья едва соображая, нашел и застегнул пояс, яростные крики и громкий треск от ударов по щитам раздавались уже прямо за пологом – на расстоянии вытянутой руки. В просторном шатре, где он лежал посередине, с ним ночевали телохранители, человек пять отроков и шестеро гридей. Все они сейчас лихорадочно хватали свое снаряжение и устремлялись наружу.

Там уже был строй из остальных Хрольвовых десятков и быстро прирастал в ширину. Между взрослыми гридями сновали отроки, тоже вооруженные.

– А вы – назад! – рявкнул Асмунд на Игмора с братией. – Вот здесь встаньте! Охраняйте князя! Чтоб к шатру ни один пес не прорвался!

Это была настоящая задача, и отроки, уже хорошо выученные держать строй, встали, где им было указано. Вот только учились они сражаться друг против друга. Ни разу еще перед ними не оказывались здоровые мужики, не шутя намеренные их убить…

* * *

Все решали мгновения.