Разве свою волю творит Толкун-Баба? Воля ее – корень, уходящий в темную глубь земли.

– Отец думает выдать вас русам, – докончила Яра. – Говорит, за сына не отомстили вы, а беду навлекли. Может, говорит, они бы и не вернулись, не напади вы на них на волоке и не убей сына Остроглядова. А так, коли Святослав знает, что до его головы есть охотники, он этого дела так не оставит. Да и за родича своего сам теперь мстить должен.

– Благожит готов… у чужого стремени ходить? – Далята взглянул на Кариславу, и взгляд его стал жестким.

– Людомир нам предлагал против русов помощь – боги его сгубили в один миг, – с печалью ответила княгиня. – Вы хотели Святослава голову взять – и над вами посмеялись боги. Нет вам удачи. И нам не будет. Дерева разбиты, Людомир мертв, Волынь без князя. Жировит тоже, поди, три года будет с родичами братовой вдовы ратиться. Етон – с киянами заодно. Одни мы остались. Или погибать, или с русами мириться.

– А наши головы, стало быть, в дар пойти должны? Мира для?

– Там боярин один хочет мстить за сына.

– Не уловивши белу лебедь, а кушает! – Далята хотел презрительно сплюнуть, но постыдился перед камнем и поджал губы.

– В обмане вашей вины нет. Вы сами обманулись. Пусть будет так, – Карислава глянула на Яру. – Ступайте куда знаете. Я князю не скажу, что вам его замыслы ведомы. Выбирайтесь ночью из Хотимирля и… Да хранят вас боги! – все же вымолвила она.

В устах такой женщины это было не просто вежливое прощание, а истинная защитная волшба.

Далята поклонился ей, потом взглянул на Яру. Подошел к ней, взял за руки – в одной так и был зажат тонкий посох с головой змейки – и оттеснил в сторону. Сейчас он уже не видел в ней богиню, а видел девушку, с которой ему нелегко будет расстаться. Ее яркий румянец, влажный блеск больших серо-голубых глаз, ласкающая взор мягкость темных бровей под узким белым лбом – все это поражало душу красотой. Напомни ему кто, что на первых порах он счел ее не особенно красивой – он бы не поверил.

– Хочешь с нами? – почти шепотом, чтобы не разобрала Карислава, предложил он.

Даже не думал о собственной дерзости – не до того, когда есть угроза потерять ту, которую он уже считал невестой.

– Святослав же к тебе хочет свататься, – горячо продолжал Далята. – По всему видать, отец тебя отдаст. Неужто ты за руса замуж хочешь? Который твоего брата убил?

– Тут не отец мой решает, – прошептала Яра, глядя ему в глаза.

В ее взгляде Далята видел растерянность. Ее тоже печалил крах их ожиданий, но для нее все было не так просто.

– А кто?

– Толкун-Баба. Пока я назад в белый свет не вышла, она надо мной старшая, она судьбу мою решает, как ей боги велят, чуры подскажут. А она… – Яра кривовато улыбнулась и покачала головой, – она меня русу отдавать не захочет.

– Пойдем со мной сейчас! – настаивал Далята, не в силах думать еще о какой-то бабе. – Пусть нам ничего не дадут – мне ничего не нужно!

Десять дней назад он точно знал, что семьей обзавестись сумеет не скоро. Сейчас он и этого не помнил, а мир, в котором Яра будет рядом, казался преисполнен счастья и удачи. Будто у каждой встречной реки обнаружатся кисельные берега.

– Да куда же я пойду? – Яра почти засмеялась. – Я же в Невидье живу. Все равно что в Нави. Я туда вошла через краду огненную, и только тогда оттуда выйду, когда Толкун-Баба мою душу отпустит назад в белый свет. А без этого мне долго не прожить.