Мика сам, без подсказки сложил из камней очаг для костра, нарубил своим ножом ветвей колючего кустарника и разложил их, как гнездо; затем, достав свою паклю и камни, быстро разжёг огонь. Взяв две фляги, свою и Илая, он подошёл к краю нависающей плиты, где тонкой струёй стекала дождевая вода, и наполнил их.

Вернувшись, он обнаружил Илая сидящим на корточках возле огня. Перед ним на плоском камне лежал мёртвый змей. От мокрой одежды скалолаза поднимался пар, на лезвии его ножа-шкуродёра поблёскивало отражение пламени. Когда Мика подошёл ближе, Илай поднял голову. Он подал ему змея.

– Возьми его.

Мика не решался.

– Давай, – настаивал Илай. – Я скажу тебе, что делать.

Мика взял змея за шею и присел на корточки рядом со скалолазом. Тот протянул ему свой нож.

– Держи, – сказал он. – Этот малыш намного острее, чем твой нож.

Мика послушался. Он сжал ручку ножа настолько крепко, насколько позволили его дрожащие пальцы.

– Проткни кожу прямо под подбородком, – сказал Илай. – Вот так. Теперь осторожно веди клинок вниз вдоль живота…

Когда Мика прорезал кожу, живот змея раскрылся, словно рот в безобразной улыбке.

– Вот так, парень, – сказал Илай; он подался вперёд, просунул руку в брюхо змея и стал вытаскивать его внутренности. – Кишки, – сказал он и бросил их в огонь. – Печень, – она отправилась в костёр вслед за кишками, которые шипели, лопались и источали запахи, сладкие и отвратительные одновременно. – Змеиная печень ядовита, – заметил он, опуская руку обратно в тёмную полость брюха. – А вот из почек выйдет отличный ужин… – он выложил два блестящих коричневых органа на камень. – Как и из сердца. Ничто не сравнится по вкусу с сердцем змея, – он снова поднял голову и поймал взгляд широко распахнутых глаз Мики. – Передай мою флягу.

Мика поставил перед ним флягу и уселся смотреть, как Илай промывает опустошённое брюхо змея. Затем он снова взял свой нож и, пока Мика крепко удерживал задние лапы существа, принялся снимать изорванную кожу.

– От такой рваной шкуры никакого толку, – объяснял он. – Иначе я бы растянул её и освежевал как следует. Кроме того, – добавил он, – шкуры серых змеев не очень-то ценятся. Хотя за кости крыльев мы, пожалуй, кое-что сможем выручить.

Мика нахмурился и кивнул.

Один за другим куски кожи с чешуёй летели в огонь, подпитывая его. Сняв остатки кожи, Илай принялся за тушу, рубя и разрезая её ловкими движениями клинка. Он отделил лапы по суставам, разделал на части спинку и грудь, и в конце концов перед ним оказалось десять кусочков мяса примерно одинакового размера. Илай осторожно разложил их вместе с почками и сердцем на камнях вокруг огня, так, чтобы пламя доставало до них и поджаривало.

Мика откинулся спиной на камень, подложив под голову руки; огонь медленно просушивал его одежду. За пределами тёплого укрытия под нависающей скалой не прекращался ливень, и мерцающее пламя, которое трещало и вспыхивало, когда стекал жир, делало струи воды похожими на натянутые лески. Когда Илай перевернул кусочки мяса, воздух пропитался аппетитным ароматом. Скалолаз проткнул один из кусочков ножом.

– По мне, так готово, – предположил он.

Мика достал свой нож, насадил на него кусок слегка обугленного мяса и оторвал зубами полоску. Его лицо расплылось в улыбке от удовольствия. Мясо оказалось нежным и сочным. Он взял второй ломтик, затем третий. Рядом с ним то же самое делал Илай; покончив с очередным куском, он вытер жир с губ рукавом и рыгнул.

И тут Мика увидел, что несъеденным остался всего один кусок. Илай вручил его Мике.