Радин  взглянул  на  приборы:  преобразователи,  установленные  в  теле

астероида, были в полном порядке. Ни один из них  не  поврежден,  хотя  со

склонов воронки срываются внутрь уже  целые  горы.  Астероид  потерял  сто

миллиардов тонн массы, впрочем, - ничтожную каплю по сравнению со всей его

величиной.

   Снова засветился экран стороннего  обзора.  В  сужении  канала  бушевал

вихрь раскаленного до синевы вещества.

   - Если включить один какой-либо  преобразователь  и  разнести  хотя  бы

часть астероида в пыль, тоже можно освободиться, - шепотом  сказал  Радин,

потому что ему было легче думать вслух, произнося слова и зная, что Тополь

слышит их. - Но этого делать нельзя!

   Он пошевелился. Ускорение было значительно больше земного.

   Он откинулся в кресле, глядя на экран-график.  Предостерегающий  сигнал

погас. "Сигнал" и астероид составляли теперь единое целое.

   Было особое упоение в том, что глыбища Януса послушно двигается  в  том

направлении, куда  толкала  ее  воля  людей.  Удовлетворение  от  сознания

выполненного долга овладело Радиным,  и  вместе  с  этим  чувством  пришла

почему-то усталость.

   - Чего я жду? - вяло и опять  вслух  спросил  он  сам  себя.  -  Выхода

астероида в район щита? Это займет много лет. Столько в "Сигнале"  нам  не

прожить.

   Он вдруг подумал о Тополе:

   "Но получилось, что я все решил за него! А вдруг он не согласен?"

   - Вил, - сказал он. - Ты слышишь?

   - Слышу, - ответил Тополь. - И знаю все, о чем ты думал!

   По его голосу чувствовалось, насколько  меньше  устал  он,  находясь  в

противоперегрузочном челноке "Десанта".

   - Я старался не мешать тебе все эти часы, Рад!

   Радин не дослушал его. Боковой  удар  обрушился  на  "Сигнал".  Автомат

стремительно убрал левую полусферу, она была бы все равно  прорвана,  -  и

Радин, беспомощно  заслоняясь  руками,  налетел  на  пульт  вычислительной

машины, круша его своим телом.

   "Хорошо, что я в скафандре, - успел подумать  он.  -  Но  я  ж  разнесу

панель дешифратора!"

   6. ПРИЖАТЫЕ К СТЕНКЕ

   Радин  очнулся.  Он   лежал   в   "Десанте",   в   прозрачном   челноке

противоперегрузочной ванны. С трудом скосил  глаза.  Второй  челнок  пуст.

Тополя не было и ни в одном из пилотских кресел.

   И тогда Радин спросил:

   - Вил! Где ты?

   - У главного пульта. Рад, - донесся до  него  слабый  и  хриплый  голос

Тополя.

   Он ответил не сразу, с трудом, тяжело дыша.

   - Как ускорение?

   - Четырехкратное.

   Над колпаком челнока был экран виафона. Радии увидел в нем  Тополя.  Он

лежал пластом в кресле у главного пульта.

   - Как возрастает?

   - Уже вторые сутки на одном уровне.

   - Причина?

   - Не могу понять.

   - Как двигатели?

   - Включать их нельзя.