километрах от поверхности.

   Они повернули назад. Радин шел  впереди.  Тополь  все  время  отставал,

ощупывал стены прохода. Потом он вдруг остановился,  привалился  спиной  к

округлому желваку застывшей лавы и рассмеялся, обхватив руками шлем.

   Радин поспешно вернулся к нему.

   - Что с тобой, Вил?

   Тополь продолжал тихо смеяться.

   - Ну плюнем, найдем другой астероид...

   - Да зачем же другой, -  Тополь  указал  в  ту  сторону,  где  кончался

проход. - Посмотри, что получается? Если пробить канал до конца, расширить

его на конус, прекратить кувыркание этого Януса  да  слегка  разогнать,  а

сделаем мы все это очень легко, одним нашим "Сигналом",  то  получится  из

астероида прямоточный ракетный двигатель! Межзвездный газ будет  сжиматься

в сужении, разогреваться и вылетать прочь! Ну, и начнет толкать астероид!

   - Это, знаешь, какая-то примитивная фантастика! Янус просто развалится.

Его разорвет на куски.

   - Да  нет  же!  Надо  просчитать  все;  по-моему,  двигатель  получится

слабенький, но постоянный. На десятки лет! И пусть Янус  тащится  на  свое

место полвека! Раньше щит и не нужен! А мы свое сделали. И сделали просто,

красиво, изящно!..

   Вернувшись в "Сигнал", они просчитали несколько  вариантов  превращения

Януса в летающую трубу. Получалось, что эта система  действительно  сможет

двигаться самостоятельно.

   Они немедленно послали  радиограмму  на  Землю  с  просьбой  независимо

повторить вычисления, а сами, не теряя времени, начали расширять канал.

   Через четыре часа  Земля  подтвердила  разумность  идеи.  И  снова  под

сообщением была подпись: "Первый". По мнению земных вычислителей,  главным

источником энергии должен был явиться не межзвездный газ, а сыпучая  часть

массы астероида, но общей картины это никак не меняло Выход в  район  щита

лишь сорока процентов первоначальной массы астероида уже  полностью  решал

проблему.

   Последняя фраза служебной  части  радиограммы  была  такая:  "Досрочное

создание щита - великий подарок Земле". Потом шли четыре слова  лично  для

Радина: "Все хорошо, дети  здоровы".  Три  слова  предназначались  Тополю:

"Возвращайся, возвращайся скорей".

   Сигналы Земли почти совсем не выделялись  на  фоне  общего  радиошороха

космоса.  Только  сложнейшая  аппаратура  "Сигнала"  умела   отсеять   их,

превратить в кривые на экранах осциллографов, перевести  в  ряды  цифр  и,

наконец, расшифровать.

   "Возвращайся, возвращайся скорей..." Тополь схватил кусок ленты с этими

словами, едва он только выдвинулся из дешифратора, и заметался  по  отсеку

связи, пытаясь унять свое сердце. Он не мог жить дальше, немедленно же  не

сделав что-то такое, о чем бы она непременно узнала и восхитилась бы им.

   Конечно, канал вулкана не дюза ракеты, где все рассчитано  с  точностью

до долей миллиметра. Форма  его  сложилась  под  влиянием  тысяч  и  тысяч

случайных обстоятельств.