-  Мы не доделали по крайней мере еще одно дело, - сказал Микк. - Напомню: мы решили быть методичными.

    -  А, твоя яма… - Ноэль вздохнул. - Может, вы вдвоем съездите?

    -  Вдвоем мы уже к Деду ездили, - сказал Микк. - Это будет перебор.

    -  Ладно, - сказал Ноэль. - Я с вами Джиллину отправлю. Он парень способный, хоть и молодой.

    Джиллина неохотно передал свой участок Вито и, проверив оружие, пошел к машине. Микк, подчиняясь какому-то странному импульсу, вынул свой «таурус», картинно прокрутил барабан и сунул револьвер за пояс. Ему тут же стало неловко. И вдруг захотелось увидеть Флору. Но для этого надо подняться на второй этаж… а люди ждут. Все равно она спит.

    Было как-то уж слишком светло. Казалось, кроме солнца, сюда посылают свои лучи невидимые прожектора. Мореные плашки, которыми была обшита стена, казались белыми. Шляпки латунных гвоздей сияли. Ломко и призрачно стояла густая полувысохшая трава.

    -  Вы сюда близко не подходите, - сказал Микк Джиллине, подавая ему револьвер. - Стойте вон там, на углу. Если с нами что-то…

    -  Вы уже говорили, - кивнул Джиллина.

    -  Ну, так и делайте, как говорили, - внезапно раздражаясь, сказал Микк. - Делайте, как говорили, не заставляйте повторять…

    Яму прикрывал фанерный лист, грязный, в каких-то потеках - совершенно чужеродный этому ухоженному садику и пряничному домику; даже вынутую землю покойный Ланком ссыпал в мешки для мусора; три мешка стояли у ворот и один, неполный - здесь, приваленный к стене. Микк взялся за край листа и вдруг понял, что не может его поднять - и не потому, что лист тяжел, какая тяжесть в старой фанере… просто не может, и все. И тогда, обманывая себя, он потянул лист к себе, будто стаскивал с кровати одеяло… Свет рухнул в открывшуюся яму и закружился пыльными вихрями.

    -  Я спущусь, - сказал он Кипросу. - А ты смотри сверху.

    -  Это твое? - спросил Кипрос, показывая рукой на оставленные в яме инструменты: лопату, лом, ножовку… Все было так, как в прошлый раз, когда Микк пришел и почти сразу начал пилить… нет, ножовки тут не было, ножовку он принес с собой. А кто в таком случае закрыл яму? Впрочем, это был бесполезный вопрос: на него некому отвечать…

    -  Да, мое…

    В стенку ямы он позавчера - или когда? - господи, как все перепуталось - сегодня двадцатое… уже двадцать первое - а на часах? - тоже двадцать первое - действительно, позавчера - забил два толстых кола: ступени. По ним легко было спуститься и легко выбраться. Он сел на край ямы, поставив ноги на верхний кол. На миг что-то сместилось, ему показалось, что он сидит над разрытой могилой. Потом он понял: просто боится спускаться. Кто-то внутри него кричал от страха. Холод зрел в животе. Лопата, лом и ножовка внизу образовывали знак ловушки - этакий усложненный сыр для мышеловок. Не пойду… Он уже спускался - неловко. И в этой неловкости злился на Кипроса - за то, что тот видит.

    В яме стоял утрированный запах пыли. Так могло бы пахнуть в архиве - когда перетряхивают… Он вспомнил: точно так пахло у Деда, когда они втроем искали нужную папку. Да, и Деда, пожалуй, надо навестить…

    Микк поднял ножовку. Полотно было в тончайших продольных царапинах, алмазная пудра местами стерлась до клея. А ведь я ставил новое полотно… или только собирался поставить новое? Так вот и дурят нашего брата… Он хорошо помнил, что ставил, но червячок сомнения остался.