Селимар (в сторону). Сейчас начнется все сначала.

Вернуйе. Помню, однажды… (Хватается за бок.) Ой!

Селимар. Что такое?

Вернуйе (превозмогая боль). Поясницу от ревматизма заломило!

Селимар. Ах, бедный друг… Позвольте… (Растирает его.) Вот видите: совсем как раньше, совсем как раньше.

Питуа (в сторону). Да он его скребет точно лошадь!

Вернуйе (пока его растирают). До чего же он милый!

Селимар (в сторону, продолжая растирать). Обречен на пожизненные растирания с применением силы.

Эмма, Коломбо и мадам Коломбо (входят и, удивленные, останавливаются). Что это?

Коломбо. Что он там делает?

Мадам Коломбо. Растирает его!

Вернуйе (Селимару). Благодарю вас, мне уже лучше. (Замечает Эмму и показывает ей букет.) Взгляните, сударыня, какой чудесный букет. Это подарок вашего мужа.

Эмма, Коломбо и мадам Коломбо. Как?

Селимар (смущенно). Да… да… букетик.

Вернуйе. Должен вам сообщить, что сегодня мои именины.

Селимар (смущенно). Да, его именины — святой Вернуйе!

Вернуйе. Но вы никогда еще не дарили мне такого красивого букета!

Эмма. Это уже не первый букет?

Вернуйе. Что вы, он каждый год дарил мне букет в день моих именин. (Идет в глубину вправо; к Питуа.) Возьми, мой мальчик, и поставь его в воду.

Питуа уходит.

Эмма (тихо, матери). Что все это значит?

Коломбо (тихо). Это так-то он его выставляет за Дверь?

Вернуйе (возвращается). Вы мне устроили сюрприз, теперь мой черед: я снялся, и вот… (Вынимает из кармана фотографии.) Я и про дам не забыл — всем хватит.

Мадам Коломбо (сухо). Вы очень любезны.

Вернуйе (вручает свою фотографию мсье Коломбо). Вот… А впрочем, <нет, постойте, я сделаю надпись… собственноручно.

Селимар. Правильно. (Указывает на Двёрь справа.) Пройдите ко мне в кабинет.

Вернуйе (уходя в дверь справа). Не беспокойтесь, пожалуйста, я ведь отлично знаю расположение комнат.

Селимар, Эмма, Коломбо и мадам Коломбо.

Мадам Коломбо. Послушайте, затюшка, что все это значит?

Коломбо. Вы же собирались от него отделаться.

Эмма. А вместо этого дарите ему букеты.

Селимар. Сегодня у него именины.

Мадам Коломбо. Мало того, вы еще его растираете — ради его именин.

Коломбо. Вы что, должны ему?

Селимар. Я? (В сторону.) Вот это идея! (Громко.) Дело куда серьезнее: он оказал мне услугу… такую услугу…

Мадам Коломбо (живо). Какую?

Коломбо. Какую?

Эмма. Какую?

Селимар. Имейте минутку терпения. (В сторону.) Мне еще надо придумать, что это за услуга. (Громко.) Однажды вечером… нет, то есть днем… было ужасно жарко… я отправился в школу плавания… и вдруг обе мои ноги запутались в сетях, на дне.

Все. О господи!

Селимар. Дергаю я ногами, дергаю — никак не могу высвободиться… Я уже стал всерьез подумывать о смерти… Умереть таким молодым! — воскликнул я… (спохватывается) сказал я, потому что в воде не крикнешь.

Коломбо (наивно). Действительно не крикнешь.

Селимар. Тут вдруг какой-то человек… впрочем, почему же мне не назвать его… это был Вернуйе, неустрашимый Вернуйе… так вот этот человек бросается в поток.

Эмма. Как?

Селимар. А он, заметьте, только перед этим поел! Вот, значит, ныряет он, видит меня, пожимает мне руку и говорит: «Держитесь, Селимар, не теряйте веры в провидение».

Коломбо. Это в воде-то!

Селимар. Взгляд его, казалось, говорил: «Держитесь, Селимар!..» Потом с энергией, какую в нем и заподозрить трудно, он взял и разорвал сеть.