Коломбо. Нет уж, лучше всем вместе. Поедемте вниз по Сене, до Сен-Клу.

Эмма. Вот- славно!

Селимар. Договорились! В два часа поднимаем якорь… (Вытаскивает кусочек хлеба из кармана.) Кстати, папаша, чуть не забыл: вот хлеб для ваших золотых рыбок…

Коломбо. Да у меня уже все карманы набиты хлебом… Но ничего: пусть полакомятся.

Селимар. Вы изучаете повадки золотых рыбок?

Коломбо. О, это чрезвычайно интересный народец: они меня узнают…

Эмма. В самом деле?

Коломбо (обращается к дамам). Стоит мне подойти, как они подплывают и смотрят на меня такими ласковыми глазами… Когда мы их приручим, — бросим сеть, выловим их и съедим.

Эмма. Что ты, папа!

Мадам Коломбо. Да разве золотых рыбок едят?

Коломбо. А почему нет? Едят же раков… (Жене.) Пойдем со мной: ты посмотришь, какие у них глазки…

Мадам Коломбо (берет его под руку). А на обратном пути мы пересчитаем персики.

Коломбо и мадам Коломбо уходят через дверь в глубине.

Селимар, Эмма. Оба сидят за столом.

Селим а р. Наконец-то они ушли, и мы вдвоем! Совсем одни…

Эмма. Мне кажется, это случается не так уж редко.

Селимар. Я каждый день поздравляю себя с тем, что надумал снять этот дом!.. Прелестный сад, скалы и лабиринт… Хочешь, пойдем в лабиринт?

Эмма. Нет!

Селимар. Знаешь, я мечтаю воздвигнуть одно сооружение в нашем саду…

Эмма. Какое?

Селимар. О, совсем небольшое… Вольер. Я уже велел прислать архитектора…

Эмма. Зачем тебе нужен этот вольер?

Селимар. Это, собственно, глупость, если хочешь — предрассудок, но мне хотелось бы поселить там горлиц.

Эмма (встает). Ну и мысль!

Селимар (следуя за ней). Есть же у твоего отца золотые рыбки!.. А у меня будут горлицы. У каждого возраста свои прихоти.

Эмма. Слушай, ты просто сходишь с ума!

Селимар (берет ее за руку). И есть отчего. Я гак счастлив здесь — вдали от шума, вдали от людей…

Эмма (улыбается). Особенно-вдали от господина Вернуйе…

Селимар (с легким упреком). Ах, Эмма. Это уже зло! Ты же обещала мне не говорить об этом.

Эмма. Я?

Селимар. Да… Ты ведь простила меня… Помнишь, ты простила меня в понедельник!

Эмма (опускает глаза). Я вас простила, но я на вас по-прежнему в обиде… Так вести себя…

Селимар. Во-первых, я тогда тебя не знал… Потом я был молод, увлекался… Но это моя единственная вина, единственное преступление — другого-то ведь нет!

Эмма. Это правда, мсье?

Селимар. Я же поклялся — на карточке твоей матери… Хочешь, чтобы я еще раз поклялся?

Эмма. Это ничего не изменит!

Селимар. К тому же неужели ты думаешь, что молодой человек, нарвавшись один раз, захочет нарваться и во второй…

Эмма. Вот этому я могу поверить… Знаешь, мне сегодня приснился забавный сон…

Селимар. Да? Ты видела меня?

Эмма. Нет… Мне приснилось, что господин Вернуйе гонится за тобой с костяшкой домино в руке… и нагоняет здесь!

Селим а р. Еще чего! Хотел бы я посмотреть, как это у него получится!

Эмма. Почему?

Селимар. Видишь ли, уезжая, я написал ему: «Дорогой Друг, сегодня вечером меня схватил сильнейший приступ лихорадки…».

Эмма. Лжец!

Селимар. «Доктор посоветовал мне уехать куда- нибудь… И я решил отправиться в деревню. Навестите меня как-нибудь, когда сможете…».

Эмма. Ну, так он и приедет…

Селимар. Нет. (Смеется.) Я ведь забыл ему дать адрес…

Эмма (смеется).