Пред тенью милою коленопреклоненный,

         В слезах молитвенных я сердцем оживу

         И вновь затрепещу, тобою просветленный, —

         Но всё тебя не назову.

         И тайной сладостной душа моя мятется;

         Когда ж окончится земное бытиё,

         Мне ангел кротости и грусти отзовется

         На имя нежное твое.

Музе

         Пришла и села. Счастлив и тревожен,

         Ласкательный твой повторяю стих;

         И если дар мой пред тобой ничтожен,

         То ревностью не ниже я других.

         Заботливо храня твою свободу,

         Непосвященных я к тебе не звал,

         И рабскому их буйству я в угоду

         Твоих речей не осквернял.

         Всё та же ты, заветная святыня,

         На облаке, незримая земле,

         В венце из звезд, нетленная богиня,

         С задумчивой улыбкой на челе.

«Ты так любишь гулять…»

         – Ты так любишь гулять;

         Отчего ты опять

         Робко жмешься?

         Зори – нет их нежней,

         И таких уж ночей

         Не дождешься.

         – Милый мой, мне невмочь,

         Истомилась, всю ночь

         Тосковала.

         Я бежала к прудам,

         А тебя я и там

         Не сыскала.

         Но уж дальше к пруду

         Ни за что не пойду,

         Хоть брани ты.

         Там над самой водой

         Странный, черный, кривой

         Пень ракиты.

         И не вижу я пня,

         И хватает меня

         Страх напрасный, —

         Так и кажется мне,

         Что стоит при луне

         Тот ужасный!

«Ныне первый мы слышали гром…»

         Ныне первый мы слышали гром,

         Вот повеяло сразу теплом,

         И пришло мне на память сейчас,

         Как вчера ты измучила нас.