|
Заметив в его руке нож, он привстал, чтобы схватить мерзавца, но вдруг, как будто из ниоткуда, возникли трое мужчин. Они повалили убийцу на пол, связали и заткнули ему рот. Думаете, наш Карлос Фердинанд поднял крик? Не тут-то было! Он сел и спокойно продолжал смотреть представление, краем глаза поглядывая на лежащего на полу связанного человека и на предводителя этой загадочной группы спасителей.
— «Четверо благочестивых»! — вставил канцлер.
— Насколько я знаю, их было трое, — поправил его венценосный рассказчик. — Так вот, их предводитель совершенно спокойно, будничным голосом предложил принцу, не поднимая шума, уйти. Сказал, что его машина стоит у входа, что ему зарезервированы купе на Чаринг-кроссе, каюта в Дувре и специальный поезд в Кале. Его высочество погладил колено, у него была привычка это делать, когда его что-то удивляло. — Карл послушался его, как ребенок… Что, по-моему, самое поразительное во всей этой истории. Плененный анархист, связанный по рукам и ногам, был посажен в кресло и оставлен наедине со своими неприятными мыслями. — А потом убит, — добавил канцлер. — Нет, не убит, — поправил его император. — Часть из того, что я рассказал вам, стала известна от него самого. Он рассказал об этом полицейским, когда его доставили в больницу… Нет, он не был убит. Его друг оказался не таким уж метким стрелком, каким он себя считал.
Глава IX Четверо против сотни
Группа возвращавшихся вечером домой рабочих, решив срезать путь и пройти по полю в двух милях от Кэтфорда, заметила висящего на дереве человека издали. Подбежав, они увидели опрятно одетого мужчину иностранной наружности. Один из рабочих перерезал веревку ножом, но мужчина был уже мертв. Под деревом стояла черная сумка, к которой кто-то привесил записку с предупреждением: «Не прикасаться! В этой сумке взрывчатка. Сообщите в полицию». Еще удивительно было то, что к лацкану пиджака мертвеца был приколот багажный ярлычок. На нем было написано: «Это Франц Китцингер, бомбист, осужденный в Праге в 1904. Сбежал из тюрьмы 17 марта 1905. Он — один из трех человек, причастных к сегодняшней попытке взорвать Тауэрский мост. Казнен по приговору „Совета юстиции“». — Стыдно признаться, — сказал главный комиссар, когда ему сообщили об этом, — но присутствие этих людей значительно упрощает мне жизнь. Между тем Красная сотня не намерена была сдаваться и продолжала решительные действия. В ту же ночь на Кенсингтон-парк-гарденс мужчина с сигарой в зубах неспешно прошел мимо стоящего на посту полицейского и вышел на Лэдброк-сквер. Там он дошел до угла, свернул и, перейдя через дорогу оказался рядом с большим парком, окруженным двумя рядами среднего класса домов. Дома эти были обращены к парку задними стенами. Мужчина оглянулся по сторонам и, убедившись, что рядом никого нет, перелез через железную ограду и спрыгнул на траву газона, очень осторожно сжимая в руке округлый предмет, который до этого топорщил его карман. Мужчина окинул внимательным взглядом дома, выбирая жертву. В одном доме шторы на окнах были подняты, а выходящие на улицу застекленные двери столовой — открыты. Внутри за столом сидели молодые люди, слышался веселый смех. Очевидно, в доме праздновали чей-то день рождения, потому что на многих из них были разноцветные колпаки и бумажные панамы. Мужчину явно удовлетворил масштаб предстоящей трагедии. Он шагнул к дому… Две руки с мышцами, как стальные канаты, обхватили его. — Не сюда, мой друг, — прошептал ему в самое ухо тихий голос. |
