Он сел.

Один из барристеров пригнулся к уху обвинителя и прошептал:

— Что думаете?

Сэр Уильям покачал головой.

— Не знаю, что и сказать, — в отчаянии ответил он.

В судебных анналах мало найдется примеров, когда последнее слово судьи было еще короче.

Присяжным следует согласиться с тем фактом, что подсудимый действительно совершил преступление, в котором его обвиняют, и никакие другие обстоятельства данного дела не должны повлиять на принимаемое решение. Виновен ли человек, находящийся на скамье подсудимых, в убийстве Сэмюеля Липски?

Не удаляясь на совещание, жюри единогласно постановило:

— Виновен!

Те, кто был привычен к подобным сценам, заметили, что судья не произнес проникновенных строгих слов, которыми обычно сопровождал вынесение смертного приговора, и вообще говорил ровным, лишенным интонаций голосом.

— Может, он рассчитывает на помилование или еще что-то, но судья явно уверен, что этот Манфред не будет казнен, — сказал Гарретт. — А это последнее выступление? Смех да и только.

— Кстати, — сказал его спутник, когда они медленно вместе с толпой шли к выходу, — что это за франт явился под конец и сел недалеко от нас?

— Это был его высочество принц Эскуриальский, — ответил Чарльз. — Он недавно в Лондоне, проводит здесь медовый месяц.

— А, слышал про него, — протянул Джимми. — Но перед тем, как мы вышли, я услышал, как он говорит с шерифом, и меня удивило, что его голос показался мне знакомым.

— Да, мне тоже так показалось, — осторожно произнес Чарльз… Он был настолько осторожен, что своему редактору даже словом не обмолвился о том, что загадочный свидетель в маске, выступавший в защиту Джорджа Манфреда, оказался не кем иным, как его королевским высочеством.

Глава XV

Челмсфорд

Сразу после суда Манфреда отправили обратно в Уондзуорт. Начальник тюрьмы встретил хмурым взглядом машину, в которой привезли арестованного и ее сопровождение, когда они въезжали в мрачный тюремный двор.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил он Манфреда, когда позже вечером зашел в его камеру.

— Сигару, — ответил тот, и начальник тюрьмы открыл перед ним портсигар. Пока Манфред внимательно выбирал сигару, главный тюремщик удивленно наблюдал за ним.

— Странный вы человек, — вымолвил он.

— Приходится, — услышал он в ответ. — Ведь мне предстоит суровое испытание, и если бы не необычность, его можно было бы даже назвать страшным.

— Разумеется, будет подано прошение о помиловании, — предположил майор.

— Нет! — рассмеялся Манфред. — Я постарался сделать так, чтобы этого не случилось. Немного убийственной сатиры… Хотя, надеюсь, я не сильно обескуражил «рационалистов», которым сделал столь щедрое посмертное пожертвование.

— Вы поразительный человек, — изумленно повторил его собеседник. — Кстати, Манфред, а какую роль в вашем освобождении играет дама?

— Дама? — неподдельно удивился Манфред.

— Да, женщина, которая бродит вокруг моей тюрьмы, дама во всем черном и, если верить моему старшему надзирателю, очень красивая.

— Ах, эта женщина, — протянул Манфред, и на лицо его наползла туча.