Вздохнув, Шатти осторожно укрыла спящего одеялом и вернулась в салон. Да, на шхуне она едва ли не впервые за шесть месяцев почувствовала себя в безопасности – по крайней мере на одну ночь. Шатти стянула с рук перчатки и принялась варить кофе. Очень скоро по салону разлился гутой аппетитный аромат. Девушка налила себе полную чашку и села к столу.

Задумавшись, Шатти рассеянно проглядывала стопку печатных листов и, лишь дойдя страницы до десятой, поняла: да это же рукопись книги! Из под стопки торчал уголок книги в суперобложке. Девушка вытащила ее и изумленно охнула: с обложки на нее смотрел Кеннет Лэверок, изрядно смахивающий на этакого современного пирата. «Автор нашумевшего бестселлера „Дорогой ветров“, – гласила яркая надпись. Далее шли цитаты из критических отзывов на книгу, все как на подбор хвалебные. „Блестящий сюжет, превосходный язык, – утверждал представитель «Абердин ньюз“. – Старинная легенда, оживающая в современных декорациях.

Волшебный сплав реальности и мифа…»

Судя по всему, роман Лэверока представлял собою нечто вроде современной фэнтези: история морехода, полюбившего русалку. Вот только сказочный сюжет, как явствовало из тех же отзывов, служил развернутой аллегорией человеческого бытия. «Шедевр нашего времени, – восхищался один из литературных корифеев современности. – Сложные, многогранные характеры персонажей. Читатель смеется и плачет вместе с ними…»

Отложив книгу, Шатти придвинула к себе рукопись. Новая книга относилась скорее к жанру публицистики, ничего волшебного в ней не было.

Здесь речь шла о простых рыбаках, о тех мужчинах и женщинах, с которыми девушка всякий день сталкивалась в заведении Викмана. Труженики Северного моря, их семьи, ожидающие возвращения кормильцев из плавания, – таковы были герои нового произведения Кеннета.

Девушка начала читать, и увлекательное повествование захватило ее с первой же страницы.

Здесь говорилось о причинах, тайных и явных, заставляющих рыбаков всякий раз вверять свою жизнь холодному Северному морю, щедрому и жестокому одновременно. Говорилось о трудовых буднях рыбаков, о тяжкой работе, от которой у мужчин ноет спина, а у их жен – сердце.

Персонажи книги оживали во всей их многогранной сложности, и Шатти казалось, что в том или ином человеке она узнает своих знакомых по пабу. Эти суровые морские волки, исполненные спокойного достоинства, не могли не внушать к себе уважения, к которому примешивались тоскливые нотки. Кеннет не без грусти рассуждал о том, что рыболовный промысел постепенно приходит в упадок и вырождается в нечто насквозь коммерческое и бездушное.

Девушка читала, едва успевая переворачивать страницы. Когда кофе остыл, она заварила еще.

С каждой строчкой, с каждым абзацем она узнавала что то новое не только о рыбаках Арброта, но о характере самого автора: о том, что Кеннет ценит в людях, чем дорожит в жизни, как смотрит на окружающий мир.

– Что это ты делаешь?

От неожиданности Шатти так и подскочила на месте.

– Ну и напугал же ты меня! – воскликнула она, хватаясь рукою за сердце.

На лице хозяина шхуны читалась легкая досада. Шатти поспешно отодвинула рукопись, с запозданием осознав, что, наверное, поступила дурно, заглянув в нее без спроса.

– Прости. Я случайно бросила взгляд на первую страницу… и уже не смогла оторваться. – Она обезоруживающе улыбнулась. – Потрясающая книга, честное слово!

Кеннет потоптался на месте, явно удивившись комплименту.