Владелец «Морского ястреба» покачал головой.

– Двести фунтов в неделю? Я тебе что, Ротшильд или, может быть, Рокфеллер? Восемьдесят в неделю меня устроит.

– Сто пятьдесят, – быстро возразила Шатти и тут же уточнила:

– Сто фунтов наличными, и крыша над головой. Это мое последнее слово.

– Сто – да еще с жильем?

– Ну да, – повторила она менее уверенно. – Столько я в пабе зарабатывала.

Шатти напряженно ждала, от души надеясь, что не совершила ошибки и не запросила чересчур много.

– Хорошо, убедила, – нехотя согласился Лэверок. – Но за сто фунтов наличными будешь делать все, что я скажу.

Девушка нахмурилась.

– Еще чего! – бросила она, поднимаясь на ноги. – Я, конечно, в отчаянном положении, но не настолько же!

– Ты меня не поняла, – усмехнулся Кеннет.

– Тогда объяснись.

– Я не имею в виду те услуги, о которых ты подумала, – терпеливо произнес он. – Но если ты станешь моей ассистенткой, я, возможно, поручу тебе кое что, с сочинительством не связанное. Например, в магазин сходить или на шхуне прибраться. Ассистентке полагается облегчать автору жизнь всеми доступными способами, знаешь ли.

– Не возражаю, – серьезно кивнула Шатти.

– Спать ты будешь в отдельной каюте. Я куплю тебе пару одеял и обогреватель. И прежде чем рыться в моих вещах, ты сначала спросишь моего разрешения. Моя личная жизнь принадлежит только мне. К обществу я не привык, так что изволь не путаться под ногами.

– Идет.

Сейчас она готова была пообещать все, что угодно, а уж сдержит ли слово или нет, это еще бабушка надвое сказала. Любопытная от природы Шатти везде норовила нос сунуть. И характер у нее был общительный, так что «путаться под ногами» ее, можно сказать, призвание. Кроме того, проведя ночь в постели Кеннета Лэверока, девушка готова была поклясться, что рано или поздно повторит свой опыт.

– Но у меня есть еще одна просьба. В придачу к ста фунтам в неделю, бесплатному жилью и новому стеганому одеялу.

– И что же это за просьба? – подозрительно сощурился Кеннет.

Шатти уставилась на дно чашки, гадая, как именно объяснить собеседнику свое пожелание.

Может, лучше вообще ничего не говорить?

– Если сюда кто нибудь явится и станет обо мне расспрашивать, отвечай, что ты меня не знаешь и в жизни своей меня не видел. Обещаешь?

– А тебя будут искать? – насторожился Кеннет. – Кто же?

– Неважно, – отмахнулась девушка. – Ты ведь меня не выдашь, правда?

– Что это еще за история? – не сдавался Кеннет. – У тебя нелады с законом?

– Нет, что ты. Богом клянусь и всем, что мне дорого: ничего противозаконного я не совершила.

Это… личная проблема, и со временем она разрешится сама собою. Честное слово!

– Ну ладно, – хмыкнул Кеннет. – Договорились.

Вскрикнув от радости, Шатти вскочила, порывисто обняла собеседника через стол и звонко чмокнула его в щеку.

– Да я бы на тебя бесплатно работала! – заявила она – Что угодно делала бы, лишь бы не наниматься опять в официантки! – Девушка немного успокоилась и торжественно пообещала:

– Но трудиться я буду на совесть, клянусь! Жаловаться тебе не придется.

– Очень на это надеюсь, – буркнул Кеннет, не поднимая глаз и вцепившись в чашку с кофе, точно в спасательный круг.

Шатти сконфуженно улыбнулась.

– Прости. Ты человек замкнутый, вольностей не признаешь. Мне не следовало так себя вести.

Скрывая смущение, Кеннет указал на пишущую машинку.

– Ты с этой штукой управляться умеешь?

– Конечно, – заверила девушка, снимая черную крышку.