– Шатти! Что ты здесь делаешь? – Кеннет крепко сжал ее руки в своих.

– Я заехала на шхуну и нашла твою записку.

Нам надо поговорить, – еле слышно сообщила она, нервно оглядываясь по сторонам.

– Давай выйдем, – предложил он. – А то здесь и впрямь слишком шумно… И слишком много свидетелей, – мстительно добавил он громче так, чтобы услышал Гил.

У входа стоял огромный серебристый «бентли». Прохожие почтительно обходили его за метр: в этой части города автомобили столь роскошные встречались нечасто.

– Твой? – кивнул на машину Кеннет.

– Дедушкин. Ему отец подарил. Сам дед машину не водит, так что других у него нет.

– Так ты гоняла этот «бентли» до Арброта и обратно? – фыркнул Кеннет.

– Не я. Вел машину дедушкин шофер.

– Ты привезла вещи с собой? Или на шхуне оставила? Родители отдали тебе паспорт, ведь правда?

Закусив губу, Шатти подняла отчаянный, исполненный тоски взгляд. Тихо сказала:

– Я приехала попрощаться. Кеннет, я не могу с тобой поехать.

Лэверок вгляделся в родное лицо. В изумрудно зеленых глазах отражалось сомнение, нерешительность, даже страх. Не отдавая себе отчета, Шатти заламывала пальцы, словно оперная героиня.

– Что ты такое говоришь?

– Я должна остаться. Я нужна дедушке.

– Нет, – возразил Кеннет. – Мы же собирались ехать вместе!

– А теперь ты поедешь один. – Шатти со всхлипом перевела дыхание. – Мы оба с самого начала знали, что наш план не удастся.

Слишком уж много осложнений… твоя карьера, моя семья… Мы хотим от жизни совершенно разного…

– Вплоть до недавнего времени мы хотели от жизни одного и того же. Быть вместе и наслаждаться счастьем. И когда же все изменилось?

– На «Морском ястребе» мы жили в замкнутом фантастическом мирке. Тебе не нужна была никакая ассистентка, ты просто пожалел меня и дал мне работу. А мне работа, по правде говоря, вовсе не требовалась. Спустя пару месяцев у меня на счету окажется несколько миллионов. Я смогу купить все, что захочу.

– Если тебе нужны твои миллионы, отчего же ты сбежала из дому? И зачем осталась со мной?

– Я надеялась, что смогу стать иной. И какое то время у меня даже получалось. Но позже я поняла: сколько ни притворяюсь провинциальной простушкой, девушкой из народа, ничегошеньки у меня не получается. На заднем плане все равно маячат эти миллионы. Я такая, какая есть, и изменить себя не в силах.

– Я не могу дать тебе ровным счетом ничего сверх того, что у тебя уже есть, – произнес Кеннет. – Могу лишь пообещать, что всегда буду рядом.

– Знаю, – улыбнулась Шатти. – И понимаю, до чего все непросто. – Она приподнялась на цыпочки и легонько дотронулась до его щеки. – Но нам было хорошо друг с другом. И я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Ты оказался рядом, когда мне некуда было пойти. Ты дал мне шанс понять, что я за человек. Дал шанс стать самой собой. А не просто Шарлоттой Арран Кэссилис.

Кеннет обнял ладонями ее лицо и поцеловал в губы – таким нежным и вместе с тем таким волнующим поцелуем, что прерывать его показалось бы кощунством. И все таки Шатти высвободилась – мягко, но решительно. Руки ее дрожали.

– Пойдем со мной, – промолвил он.

– Не могу, – прошептала Шатти.

– Но я люблю тебя, – произнес Кеннет, глядя ей в глаза.

По щеке ее поползла слезинка. Лэверок смахнул ее большим пальцем.

– Я тебя тоже люблю, – произнесла Шатти, неуверенно улыбаясь. – Но этого недостаточно.

Может статься, однажды я вспомню сегодняшнее прощание и пожалею, что не поехала с тобой.