Алейн протянула ладони к шкафу и закрыла глаза. В коридоре что-то отдаленно звякнуло, Алейн отметила, что это охранник у входа положил ключи на тумбочку. Неважно. Сосредоточиться. Она замерла не дыша.
Имипрамин в ампулах превратился в воду.
Первая часть работы была сделана. Алейн вернулась домой. Снова уселась в кресло, глядя на изображение Дьена на простом листе бумаге, карандашом.
"Аленькая", — позвал Дьен, жестокий диктатор с планеты Монрог.
"Я здесь, Денюшка. Я здесь".
"Я смотрю, у тебя опять работа в разгаре".
"А что делать? Завтра Лонке начнет опыты. Через полгода сконструирует первый образец нейротронного оружия. Помнишь, как это было на Венаре, на Иирте? Не хватало еще, чтобы на Земле…"
"Да, я помню. Все верно. Боюсь только, что пальцем ты не удержишь наводнения…"
"Я не так глупа, мой друг…"
Лаборатория Лонке в мире почти уникальна, никому другому еще не удалось так близко подойти к его результатам — да честно говоря, это направление и не считалось перспективным.
Алейн понимала, что единственная возможность — заставить Лонке вообще переменить ход мысли. И она ведь не зря сблизилась с доктором Клаусом.
"А что там у тебя? — спросила она вдруг тревожно, — Ты никогда не открываешься мне. А ведь тебе намного тяжелее".
"Я просто боюсь, что ты не выдержишь этого. Ты… Аля, ты слишком еще маленькая. Молодая. Этот Айри чуть не доконал тебя".
"Мне кажется, я теперь смогу выдержать больше. Однажды мы перестанем быть с тобой тейрин, Дьен. Так ведь будет не вечно. Я стану тебе эльтар".
"Это тебе мешает? То, что ты — моя чила?"
"Нет. Мне это приятно. Я хочу быть кем угодно для тебя. Подругой, дочерью, сестрой, любимой, птицей в твоих ладонях, или твоим убежищем, твоей крепостью, или камушком на цепочке у тебя на груди. Твоим щенком, твоим кэриен. Кем захочешь. Мне все хорошо, лишь бы с тобой".
"Ах, Аленькая… какая ты светлая, какая милая. Ты для меня — свет мира, вот кто ты".
"Ты… рискнешь мне показать?"
"Если хочешь. Я боюсь только повредить тебе".
И он на секунду приоткрыл сознание. Так, как это делают эльтар — равные друг другу тайри, полностью открытые друг для друга.
У Дьена вообще оставалось в Союзе не так уж много эльтар.
Поток образов, как неумолимая железная лавина, хлынул в сознание Алейн. Она вся сжалась, стиснула кулаки — она видела темные коридоры, топот ног, чьи-то руки — кажется, детские руки — хватающие оружие. Она слышала оглушительный треск перестрелки, и грохот боя, чей-то отчаянный крик, потом все смешалось, и она увидела трупы на земле, трупы, трупы, мерзкий запах крови, мертвые дети, подростки; потом все смешалось, и она увидела некое собрание в стеклянном дворце, самодовольных, жирных мужчин, роскошно одетых, и коснулась их сознаний, и ее едва не вывернуло от этого — мужчины решали, сколько людей и когда послать на смерть, и на возвышении перед ними сидел спокойный, бледный Дьен, и управлял этим жутким собранием…
"Да, — выдохнула она, — пока хватит".
"Я же говорил, это слишком для тебя".
"Но это ничего. Я научусь, Дьен. Постепенно. Я привыкну. Ты не думай, я сильная, я все могу".
"Милая, я знал это, когда ты была еще лока-тайри. Но сколько же можно тебе быть сильной? Я не могу уже на это смотреть".
"Дьен, мы с тобой — мы очень сильные. Я, может быть, и нет. Но с тобой — да. Мы с тобой все выдержим. Мы сможем И мы опять будем вместе".
Мартин лежал молча, глядя в белый потолок больничной палаты. |