Деби рвала и метала, она была готова возбудить против Зака судебное дело за клевету. Чтобы обсудить ситуацию, она позвонила Стенли. Звонила из автомата, опасаясь, что ее домашний телефон могут прослушивать. Стенли довольно убедительно посоветовал ей не суетиться.

— Надо переждать и дать буре затихнуть, — посоветовал он. — Проигнорировать все это — единственный способ погасить скандал, поверьте мне.

— Но в газетах нет ни слова правды! Могу я хотя бы попросить своего адвоката подготовить опровержение?

— Пустая трата времени, — невозмутимо указал Стенли. — Люди обычно верят в то, во что хотят верить, а заявление, которое вы желаете сделать, лишь подольет масла в огонь.

— Но это вредит моему сыну. Я должна что-то предпринять!

— Предположим, что это так. Но какие доводы вы приведете? — рассуждал он. — Что я не встречался с вами? Что здесь замешаны не вы, а ваша подруга? Даже если вы заявите об этом, пресса либо не поверит вам, либо начнет раскапывать, кто же эта подруга, и в конце концов докопается до Лилиан. А как же насчет ваших обещаний держать наши встречи с ней в секрете?

— В таком случае, может быть, для вас с Лилиан пришло наконец время определиться? — спросила Деби довольно резко.

— Это решает она, — ответил Стенли. — Послушайте, я должен идти. Мне необходимо успокоиться перед съемкой.

После этого неутешительного разговора Деби решила дозвониться до подруги, но та отказалась говорить с ней по телефону, опасаясь прослушивания. Они встретились в ресторане. Лилиан надела темные очки и широкополую шляпу, полностью скрывающую волосы и лоб.

— По твоему виду можно подумать, что это тебя травит пресса, — заметила Деби с недоброй усмешкой.

— Алекс сказал, что я не должна с тобой встречаться, пока скандал не затихнет.

— Алекс сказал! — воскликнула Деби с негодованием. — С каких это пор ты обращаешь внимание на то, что говорит твой муж?

— Все очень плохо? — спросила Лилиан. Деби показалось, что в ее голосе больше любопытства, чем сочувствия.

— Да, очень. Я никуда не могу выйти, папарацци таскаются за мной по пятам. Они суются в мой магазин, поджидают меня у дома, сопровождают меня даже на аукционы, куда я обязана ходить по делам своей фирмы. У Ронни в школе тоже все плохо. Хуже всего, что мне приходится расплачиваться за то, к чему я совершенно непричастна. Я действительно считаю, что пришло время вам со Стенли открыто во всем признаться. Я не могу больше так жить, я не вынесу этого! Мне однажды уже пришлось испытать подобное, когда они узнали обо мне и Арчибальде, но эта ситуация значительно хуже.

Тонкие ухоженные пальчики Лилиан катали хлебный мякиш.

— Я очень сожалею, Деби, — сказала она. — Но во всем виноват твой экс-жених, ведь это он общался с прессой. А каково Стенли? Он еле выдерживает съемки всю эту неделю.

— Вы с ним обсуждали ситуацию?

— Ну, что-то вроде этого.

— Что ты имеешь в виду?

Лилиан замялась, испытывая неловкость.

— Понимаешь, вся эта гласность, шумиха в какой-то степени отталкивает.

Деби непонимающе уставилась на нее.

— Ты имеешь в виду — отталкивает Стенли от тебя?

— Нет, наоборот. Мои родители будут возмущены. И потом, надо подумать о детях.

Лицо Деби потемнело.