— Он ворвался в комнату припасов, — сказала Элламэй. Она кивнула на полки вокруг них с мрачным видом. — Он уже принял маковый сироп.

— Нет, — слово вырвалось стоном. Я прижала ладони к лицу.

Валиен мягко коснулся моей спины.

— Мы не знаем, сколько он смог принять.

— Нет, — снова сказала я, качая головой. Нет.

Элламэй сжимала его руки.

— Он боролся со мной пару минут, а потом затих. Его пульс теперь слабеет.

Нет.

Мой дорогой Селено,

Теперь мне ясно, что пришло твое время. Я всегда лишь занимала место. Не горюй по мне, сын, я смирилась с этой правдой. Страшнее всего было бы задержаться, лишив людей тех лет, что обещало Пророчество.

Я с силой трясла головой, словно так могла прогнать эту сцену, записка убившей себя матери Селено пылала в разуме.

— Уверена, что он принял только это? — спросила Мона.

— Нет, — сказала Элламэй. — Я не видела его с другим, но много склянок разбилось, когда мы ударились о шкаф. Он мог схватить что угодно. Нужно следить за ним, пока он не проснется.

Ты справишься, Селено. Да благословит тебя Свет.

Мама

— А его стража? — спросила Мона.

— Большой и волосатый искал его, — сказала Элламэй. — Не знаю, куда делась женщина.

Нет, нет, нет, нет, нет, нет.

Я вытирала слезы кружевными рукавами, перешагнула ноги Селено, присела, чтобы увидеть его лицо, осколки стекла хрустели под моими ногами. Его щека и губа кровоточили, глаза были прикрыты.

— Селено, — прошептала я, задев его потный лоб.

Его глаза пошевелились под прикрытыми веками.

— Джмма, — пробормотал он. — Час?

Я посмотрела на Элламэй.

— Отпусти его, прошу. Пусть встанет.

Она скривилась, но ослабила хватку на его руках. Они скользнули и вяло упали на пол, покрытый стеклом. Я прижала его ладонь к груди — она была холодной и неподвижной.

Шаги захрустели на стекле, Кольм замер на пороге, глядя на сцену. От его вида мои эмоции вспыхнули, и надежда, которую я ощущала минуты назад, рухнула в пучины боли.

Я выдавила сквозь слезы:

— Помогите поднять его. Помогите отнести в кровать.

Мона сжала губы.

— Его нужно в темницу, — сказала она.

Я посмотрела на нее с мольбой.

— Прошу, Мона.

— Что случилось с моей стражей? — спросила она. — Что он с ними сделал?

— Одна пошла со мной, — сказала я. — Я взяла женщину с собой на ужин. Элламэй видела второго.

— Зачем ты убрала одного стража? — спросила она.

Потому что он хотел для меня безопасности.

Нет.

Потому что он хотел, чтобы их было на одного меньше.

Я закрыла глаза.

— Потому что я дура, — прошептала я.

— Вот, что я скажу, — отозвалась Элламэй. — Я тоже не хочу, чтобы он и дальше был свободен, но ему нужно в кровать в крыле целителей, — она кивнула на стражей, что пришли за нами из концертного зала. — Принесите кандалы, лодыжку пристегнем к кровати. И найдите тех стражей! — крикнула она им.

— Не нужно приковывать его, — сказала я.

Элламэй посмотрела на меня мрачно, но и с сочувствием.

— Это и ради его блага, Джемма.

Я сжала губы и опустила взгляд. Селено пошевелился и издал тихий стон. Мне было плохо от гнева, вины и горя, я попыталась поднять его голову с осколков.