|
Ничего не выдавало в нем той крайней степени депрессии. Я тогда жил отдельно, в квартирке на Веллингтон-стрит, но часто приходил сюда в гости. Родители говорили, что Брэдли вроде как нашел девушку, перестал ночевать дома и иногда стал занимать у них на подарки. Я даже радовался за него, пока, наконец, в один из визитов не застал его дома. Увидел, как он совал к себе в рюкзак вазу, которую бабушка завещала отцу. Тогда он мало походил на того Брэдли, что я знал. Когда мы поняли, что происходит, было уже поздно. На контакт он не шел, перестал вообще появляться. Всего однажды нам удалось с отцом его поймать и насильно отвезти в клинику. После взятых анализов мы с ужасом узнали, что у него ВИЧ. Беспорядочные связи, не одноразовые шприцы, сама понимаешь.
Натан вдруг затихает, и его пальцы впиваются в кружку так, что костяшки белеют. Я же сижу напротив него в моей руке точно такая же чашка с крепким чаем, на столе тарелка с двумя сандвичами. Хватаю его эмоции, жадно слушаю и понимаю, что позади у него не самые лучшие времена. О болезни Брэдли я ничего не знала. Он никогда мне не рассказывал об этом. — После неудачной попытки положить его в клинику, Брэд вновь пропал. Мы искали его, обходили весь город в поисках некого «Приюта», но тщетно. Идти в полицию было очень плохим вариантом, поэтому об этом почти не думалось, — мужчина смотрит куда-то перед собой, взгляд потерянный и задумчивый. Кажется, Натан сильно любил брата. — Мы с родителями решили, что если он объявится, то вести мы должны себя крайне жестко. Время шло, его не было. Родителям пришлось уехать на время — в Канаде скончалась тетя Сью, как оказалось не имевшая наследников и живых близких, кроме них. Тогда-то и объявился брат. Он не знал, что я временно переехал обратно. Брэдли решил стащить что-то и ночью пробрался в дом. Вот именно в тот момент я решился, и я запер его в комнате. В общем, как с тобой. Вот только я никак не ожидал, что собственный брат попытается меня убить. Через пять дней, несмотря на его тяжелое состояние и сильное истощение наряду со слабостью, Брэдли умудрился подкараулить меня у самых дверей и, когда я зашел к нему в комнату, он набросился на меня с будильником. Знаешь, такие тяжелые железные старые монстры. Думал, он не перестанет бить меня им, пока не проломит череп. В общем, — он вздыхает и странно трогает макушку, словно там у него что-то болит, — пока я приходил в себя, брат уже сбежал. — Пошел в «Приют», — непонятно зачем говорю сама себе. — Да, — Палмер долго на меня смотрит и отпивает из кружки. Мне кажется, что его руки трясутся. — А через два дня он поступил ко мне с сильной передозировкой и умер, — голос его слегка провис, — так и не придя в сознание. Я кусаю нижнюю губу. Мне страшно жалко Брэдли и невыносимо хочется его увидеть. Сложно поверить, что такой счастливый и веселый по жизни парень мог такое сделать и… — Я его понимаю, — слабо и жалко говорю вслух свои мысли. — Что? — Ну, я тоже до сих пор хочу тебя убить. Мне кажется, ты поступил очень плохо, оградив меня от семьи и не давая то, чего я хочу. Только вот я слабая, а ты здоровый парень и быстро скрутишь меня в бараний рог. После этого мы оба долго молчим, думая каждый о своем. Тишина, зависшая на кухне, не кажется мне напряженной. Молчать с ним, почему-то удобно. Я допиваю чай, только от него мне становится только хуже. Во рту появляется противная горечь, и аппетит тут же пропадает. Сандвичи уже не манят своим видом. Корчусь и с отвращением отодвигаю, пустую, как моя жизнь чашку от себя. — А давно вы встретились снова? — доктор в упор смотрит на меня. Мне не хочется с ним об этом говорить. Я знаю, к какой теме бесповоротно придет этот разговор. |
