«Знать, верно мое предположение»,- возликовал я.

    – Нет-нет,- поспешно отмахнулся от предложенной помощи незнакомец.- Все хорошо. Такая мелочь, что даже не стоит вспоминать.

    – Ну… тогда пожалуйте за стол,- вздохнув, пригласил хозяин.- Отведайте угощения.

    – С удовольствием.

    – Не откажусь.

    ГЛАВА 3

    Посвящение в богатыри

    Вот раньше как было? Выпил Илья Муромец чарку, почувствовал в себе силу богатырскую – и ну подвиги вершить. Почет и хвала!

    А сейчас? Выпил… почувствовал… вытрезвитель. И бумажка по месту работы.

    Размышления в КПЗ

    Может статься, было довольно невежливо с моей стороны сидеть вот так, с отвисшей челюстью, но процедура знакомства оказала на мой мозг, запутавшийся в собственных «это помню – это нет», потрясающее действие.

    Сперва-то все было чинно, даже несколько официально.

    Когда мы уселись за стол, хозяин, перебросив бороду с одного плеча на другое, наполнил чарки влагой, чистой, словно родниковая вода, и, прокашлявшись, возвестил:

    – Будем знакомы. Меня родители нарекли Никодимом, по батюшке – Якимович, только сызмальства все кличут Травником.

    Он что, с самого детства зельем самодельным всех желающих и не очень травить пытался?

    – Это значит, что с травами дело имею,- для таких непонятливых, как я, уточнил происхождение своего прозвища знахарь-самоучка.

    Они выжидательно посмотрели на меня.

    – Как раньше звали меня, не помню, а пока можете величать просто товарищем Бармалеем.

    Скромненько и со вкусом.

    Не знаю, почему мне взбрело в голову – так, мимолетная прихоть! – назваться именем сказочного злодея, о котором я и прмню-то лишь то, что он каким-то образом связан с Африкой: «В Африке разбойник, в Африке злодей, в Африке ужасный Бармалей…». «А Африка,- продолжала память выдавать порциями воспоминания,- это Черный континент, но сами жители почему-то слово «черный» недолюбливают. Они отдают предпочтение некой другой стране, в которой их сперва безжалостно эксплуатировали, а нынче кормят и всячески ублажают, терзаемые совестью. Для чего безбожно обирают новых несчастных, очередь которых перейти на дотацию наступит лет через сто-двести. Необходимость в ней возникнет значительно раньше, но совесть – она штука инертная. Пока-то стронется с места. Замкнутый круг получается».

    Наступила очередь представляться сизом орд ому и красноглазому зяброкряку, которого про себя я продолжал величать именно так. До выяснения личности.

    – Мороз Иванович. Но я как-то больше привык, что все зовут меня Дедом Морозом.

    Вот тут-то моя челюсть и поползла вниз.

    – Тот самый?

    – Он. Не сомневайся,- подтвердил Травник.

    – Но сейчас не зима? – Я кивнул на видневшийся в раскрытую дверь зеленый лес, словно мое утверждение и этом нуждалось.

    – Лето,- со вздохом подтвердил Дед Мороз, не собираясь больше распространяться на эту тему.

    – Будем! – Отсалютовав нам чаркой, хозяин проворно проглотил ее содержимое и, довольно крякнув, потянул с тарелки малосольный огурец. Весь такой корявый, пупырчатый.

    Мы последовали его примеру.

    – Ы… – только и смог произнести я, когда жидкость пылающим потоком скользнула по гортани и взорвалась огненным шаром в желудке.